201806d_sir1941

First transcription: 0:0:0 Last transcription: 0:50:44


sir1941: У сына Пашка. А сынок вот, в дедку, наверное, все, в моего папку, все, он и охотник был, и рыбаком был. Пойдемте чай пить, по пятнадцать капель выпьем, вы согреетеся, пойдемте. У меня... Я никому не дала, у меня приходил вчера мужик один, я на улице козу пасла. Ну, дай сто грамм, мне так плохо" - "Нету, Витя, ни грамма нету, ничего нету". А сегодня Ленушка тоже в гости поехала к кому там, день рождения, опять не согнала. Завтра надо заставить сделать ее, чтобы привезли мне вечером, а то... Еще спасибо, хоть ночью не будят. А то вот скажут: "А ты не вставай!" Ну, как же они вот грохать в окно будут, как же я не встану. И приходится, ладно, когда я встаю, хоть есть вино, я за деньги, хоть встану, я за деньги. А так приходится открывать окно: "Нет у меня ничего!" И пойдут. А я все равно, пока встану, пока размаюся, бедная. А теперь торгуешь, что ж, они уж знают, знают, ходят, давно, давно я уже торгую. Хоть богатства не нажила, но маленько на песок, что вот мешок песку, у меня песок там у Лены стоит, мы берем, я-то живу, я мало песку... А это самое, она и Сашенька в город берет у нее, и она там это, в воскресенье много пользуется, и растворяем с мешка с этого. Когда на два месяца <пешок> вот растворяем, два бака там, один гонит, один ста... растворяем, вот так. А самое, а когда на ме... каждый месяц. А сейчас с вареньем-то вот если пойдет, ягоды, надо будет каждый месяц брать. <Мешок> я покупаю, и дрожжи я покупаю, а она делает, ну потому что у нее там, делает. У меня, я делала дома, дак когда мужик-то был, он бражки начинает болтать, еще она сладкая, он выпьет, и че там, гнать нечего, я и бросила.
Interviewer: А бражка вкусная тоже, да?
sir1941: Ну, она сладкая и забористая. Я не пила. Я уж в эту бражку чего только, наверно, не налью туда, какой-нибудь плесени налью, все равно жрет. Я говорю: "Тебя не пробрало?" "А чего?" "Да ничего". "А, сука, ты, наверно, че, мать, налила?" Ой, да, грешным делом. С пятьдесят лет. В пятьдесят лет, я говорила вот, когда брат-то помер. Вот я нагнала много, у меня было, наверно, литров тридцать-двадцать нагнавши, ну, много народу-то я собиралась на пятьдесят лет делать. А у меня брат помер, как раз в тот день, да. Еще были у меня купивши и торты, в Москву ездили специально, на пятьдесят лет. Раньше была, не было такой колбасы-то, больше в Москву ездили, вот. Двадцать семь годов. Сейчас мне семьдесят семь будет, вот, двадцать семь годов я торгую. Богатства нету, ничего не нажила. Ну, помогаем этим самым, вот сейчас, в настоящее время, я живу с дочкой, я все покупаю, а она свои деньги сыну туда, вот он дом купил за два миллиона. А дом, можно сказать, одна комната только была, кухня сделавши мало-маля и одна комната. А так в одной комнате вообще ни потолков, ни пола не было, прям откроешь, и крыша, вот. Все делал сам, и туда и полы настилал, и потолки настилал, и, и теперь-то и ламинат уже, все, теперь ему только прихожую обделать, прихожая еще не отделавши, а так комнаты все три. И маленькая, и побольше, спальня и зал - все хорошо. Кухня очень большущая, кухня, наверно, вот как от, шире, наверно, чем от стены до моей заборки, от половины, вот такая большая кухня, большая-большая кухня, большая. Палас-то лежит, шесть, шесть, никак, на четыре, ковер лежит, на три, и еще края свободные были, все, это все. Кухня большая, большая кухня, хорошо. И прихожая большая, но прихожая еще у него не доделавши, тут еще стены, еще углы деревянные, еще там пеной как заливши, много надо делать.
Interviewer: А большая у него семья?
sir1941: Вот Настенька да Димочка.
Interviewer: Настенька и Димочка, да.
sir1941: Да их двое, теперь.
Interviewer: И они так уже в этом недоделанном живут, да?
sir1941: Ну, делает, все и делает, все и делает, теперь постепенно делает.
Interviewer: Постепенно, постепенно.
sir1941: Делал-делал кухню, там какие-то навесные потолки новомодные, там где-то лампочки в середке, че-то не понравилось, опять снова снял и опять делает. "Саша! Господи! А еще второй этаж будет делать. Только не знаю когда. Говорю: "Поживи ты хоть маленько так, хоть с отдыхом-то, а! Тоже и голова часто болит, да, да, да.
Interviewer: Конечно, там работает так тяжело, здесь еще работает.
sir1941: Не укажешь.
Interviewer: Он, наверно, в вашу породу пошел.
sir1941: Да у меня все, у меня все дети хорошо работают, трудолюбивые, никто лодырей нету, все, все. И Лена работала, и вот и ребята, и Саша, сын, работает. Инвалидом только сейчас вот он, с инфаркта, был инфаркт, дали инвалидность. Четыре года инфаркт был, большой, обширный был инфаркт. И еще, спасибо, хоть инфаркт случился, он был, он дальнерейсник ездил, в машине, был в кафе. Что-то: "Ой, мужики, че-то, говорит, мне плоховато, я, говорит, пойду че-то в туалет". И упал. Дак скорую вызвали, и вот он попал в больницу, недалеко. А, а так бы за рулем бы ехал бы, и все, да, и все б. А вот, наверно, так суждено.
Interviewer: Мужики сразу увидели, да, что он...?
sir1941: Да, да, они сразу, и сразу скорую вызвали, сразу его в больницу. Это было, ему было сорок... Не, сейчас скажу, погоди, не, без маленького, ему сейчас пятьдесят четыре.
Interviewer: О Господи!
sir1941: Сорок девять было, на пятидесятом году.
Interviewer: О Господи!
sir1941: Инвалидность давши, но он работал все, работал трактористом. А тоже на фабрике там работал, эта фабрика, эта, как... кроватная, как, забыла, как теперь-то она называется, теперь все по-новому, трактористом там. Вот, а сейчас не платят деньги, а че, говорит, мужики, я буду, говорит, у вас работать, не платите, пойду я дома лучше сидеть, рыбу ловить. Вот так, он дома уже. Я говорю: "Ну и сиди, Саша, хватит, ребятишки выращенные, внучат нету". Вот внучка одна вот эта, четырнадцать годов-то. Ну а он, сын, внук, сын-то егошный, внук мой, разошетсы с ней. Она за другого вышедши, от другого двое родивши, а эта девочка вот - уже четырнадцать годов будет в августе, тоже вот...
Interviewer: А Саша от кого у вас? А Саша от... ваш внук, от кого это?
sir1941: А? Ленин.
Interviewer: Ленин, да?
sir1941: Ленин Саша, Саша и Катя там, у Лены, а у Саши, у сына, Павлушка и Поля. Поленьке двадцать шесть, а Пашке тридцать один. И вот нету, Поленьке не родить, не получается. Двадцать шесть годов, не родить, живет, уже давно живет, годов пять-шесть живет, нету. Нету детей, тоже дом свой купивши в городе, у Пашки квартира трехкомнатная, у Саши тоже дом. Тоже у него был неблаго... неблагоустроенный, а тоже вот как они денег подкопили, она учительница. И вот провели воду, газ, этой, балон, провели воду, сделали все это самое, ванную, все сделали, и канализацию вывели - все, все, все вот это. Все обделали, все комнаты, все обшили, я говорю: "Ну, теперь благодать, бабушке можно, не об ком заботиться, теперь только Сашеньку бы мне больш... малого". Отделать маленько под кирпич бы, хотя бы годика три помочь чуть-чуть, а потом... Ну.
Interviewer: Да, я хочу еще спросить: как же, и они у вас все живут в своих домах, да, получается, в квартирах никто не хочет?
sir1941: Че еще-то? Да. В квартире Катя живет, Ленина Катя, в Зеленогорске у нее квартира, она в состоянии бы и дом купить, у них заработки с Юрой... А они, видишь, а почему им не дают ипотеку? Самое, все-таки, сказали: у вас своя квартира, нельзя ипотеку. Чего-то, не знаю, почему она не покупает кварти... дом, или не хотят? У них квартира, а заработки у них не худые, у обоих у них, а не, наверно, у них в обороте шестьдесят-то тысяч есть в месяц. Юра хорошо, на фабрике он, этим, на тракторе разгружает лес, все-таки с лесом платят, и Катя, а Катя, а Катя не знаю, как называется специальность ейная, она, магазин, у нее три или четыре магазина заказы принимает, а потом товар туда как-то подает, вот так. А кем она называется, не знаю. И я не знаю, вот так она.
Interviewer: Я тоже не знаю, что это за специальность, ага.
sir1941: Вот придет в магазин, там заказы, че им надо, надо, она пишет-пишет, и вон бумаг - беда, а потом туда поставляет товар вот это она. И у нее таких Удомля, вот Красный Май, магазины, на своей машине ездит. Корпора... а от Твери, от Твери и от Москвы. <нрзб.>
Interviewer: От Твери ездит даже, не от Волочка?
sir1941: Нет, она в Волочке работает, а это самое, контора сама, вот это начальство или в Москве, или в Твери, где-то здесь, не в Волочке.
Interviewer: Что, в Удомлю возить продукты - в Москве контора?
sir1941: Нет.
Interviewer: Не может быть.
sir1941: Наверно, с базы с Тверской возют, с Тверской, наверно, возют. А я имею в виду, начальство, то-то начальство на корпорацию, на собрание ездит в Тверь, в Твери делает, не в Волочке, не в Волочке. Девчонки, я пойду чай наливать, у меня там салатик сделавши, только не знаю, чем мазать. Я не стала мазать ничем, маслом или этим, майонезом. А чем вы хотите, маслом? А?
Interviewer: А что у вас открыто? Вам отдыхать сейчас?
sir1941: А?
Interviewer: Вы же, вам сейчас ложиться спать? Вы в девять часов.
sir1941: Ну и что? В девять, сегодня в десять лягу, что вы волнуетесь? <До ночи здесь>. Без пятнадцати девять, ну, в десять лягу, что я.
Interviewer: Вы ж в пять встаете, в четыре.
sir1941: Я, нет, я в четыре просыпаюся, а встаю я в пять, вообще печку затопляю я в пять. Куда мне бежать-то, коров доить, что ли, ну? Сегодня вон дождь отчихвастил, поливать гряды не надо. Пополола, моркошку выполола, свеколку выполола, рассаду прорыхлила, а надо полоть тоже. Трава крянула, сейчас тепла-то было, дождем полило, и пошла трава безбожно.
Interviewer: Что трава? Крянула?
sir1941: Пошла, крянула. Опять прихватила слово, крянула, конечно, пошла, рость стала. Сейчас запишет, наверное, что крянула. Сашка.
Interviewer: Конечно, специально включила магнитофон.
sir1941: Не буду больше говорить, ну вас, я натреплюся, а то будете, будете в Москве смеяться на бабку дуру.
Interviewer: Мне очень нравится поезд... Есть, вы знаете, записи пятьдесят лет, шестьдесят лет назад записаны, вот, так там, значит, такое есть выражение "поезд крякается".
sir1941: Да-да, ты говорила, говорила, да-да. Поезд трогается.
Interviewer: Да-да-да, ну, как бы сказать, крякается.
sir1941: Крякнет... Крякается, крякается не слыхала, а поезд трогается, трогается, да. Тронулся. Ну, тронулся - это современное, это современное.
Interviewer: А это старинные люди говорили.
sir1941: Может быть, может. Как и крякнул, поезд крякнул. Ой, караул. Идите. У меня это самое, тут помидоры, редиска, лук и это самое, укроп. Вот, идите, сейчас я чаю налью, погреетеся.
Interviewer: Да.
sir1941: Сейчас Яков купивши, не понравился, черный как-то лучше.
Interviewer: У, это мы не знали.
sir1941: Да? А че, а я, я немного пью-то, я только утром и пол чайной ложечки. А так я не пью, что там как поминутно, я больше молока вот на ночь, а потом холодной воды попью, а потом чаю когда попью. Я сегодня хлебушка вам отрежу, <а не булочки>. Садитесь, садитеся, вон где-то табуретки сегодня здесь. Ладно, доставай стопочки маленькие, на ночь надо.
Interviewer: Это у нас все вот сейчас запишется, а потом кто-нибудь будет слушать.
sir1941: А ты выключи, мы чаю, чаю, пиши, пиши там, чай, чай, чай пьем.
Interviewer: Да, из стопочек.
sir1941: И стопочек.
Interviewer: Да.
sir1941: Садитеся, я выйду, сяду. Иной раз это самое... Правильно, так, давай это там вот баночка вот эта, вот она, вот, вот здесь, да, эта же, и доставай из этого, с холодильника... Ой, дайте яичка сварю, хоть три яичка.
Interviewer: Нет, нет-нет-нет, спасибо, спасибо, мы должны доедать, у нас свои есть яйца.
sir1941: Это самое, <нрзб.> в этой баночке, достань колбаску, маленько там, все хоть на язычок возьмем, а тот тут это пирожки, сейчас мы выпьем с чаем. Я говорю, мы валенки валяли, к нам приходили, ну, люди, на заказ, никогда не евши, чай не пивши никогда не уходили, вот оно, мы все время...
Interviewer: Ну, они издалека приходи, наверно.
sir1941: Ну, конечно, километра за три которые прихо... вокруг деревень которые. Садитеся.
Interviewer: Как-то Леля, да, тетю зовут Леля?
sir1941: Леля, да, крестная, Леля, это крестная Леля.
Interviewer: А.
sir1941: Кто крестит, вот зовем тетю.
Interviewer: А просто вот так по...
sir1941: Мужчина крестит, он крестный, а женщина - Леля, Лелька, да.
Interviewer: А, а как бы сказать, вот, вот как его называют потом его крестники этого крестного? Это мой дядя...
sir1941: Кого? Нет, крестный, крестный, да-да-да, да.
Interviewer: Просто крестный, без имени, да? Ага.
sir1941: Ну, у меня крестного я не знаю, меня крестила одна, ну, моя двоюродная сестра, ну, вот моя Лелька она у меня была, Лелька, вот. Я так ее Лелькой и звала, Лелька, да, Лелька Маня была, так и звала. Ну, размешала. Садитесь.
Interviewer: Просто Лелька, Лелька, да?
sir1941: Уймитесь, выключите, <нрзб.>.
Interviewer: Пускай на всякий случай, пускай лежат, а то что-нибудь интересное скажете.
sir1941: Ага, вот опять интересное, говорю, на смех вам. Давайте, давайте, девчонки, за конец, за наше здоровье. Спасибо! И вам тоже здоровья. Вот так давайте.
Interviewer: Спасибо вам, за ваше здоровье!
sir1941: Пригубь, пригубь, пу... и поешь. Вон берите там булочку, вон я разрезала, по долечке вам как раз вот этой булочки.
Interviewer: Ой, спасибо. По долечке всем, а вам? Вам не досталось.
sir1941: Да, по долечке. А мне, я вот взяла пирожок, я не хочу. Это хлебушка взяла, черствый хлеб-то, я, наверно, не брала, во вторник, наверно, брала, а завтра суббота уже. А булку-то я брала вчера, в четверг, вчера, сегодня пятница, завтра пойду булоку брать.
Interviewer: Вкусная булка, замечательная.
sir1941: Да че-то я сегодня понюхала, и вроде какой-то как дрожжам или чем-то, че-то.
Interviewer: Да, мне тоже показалось, немножко дрожжам, мы тоже такой купили.
sir1941: Да, вот и я, я так-то не ела вчера, а сегодня резала и ела. Не помню, с чем, я, по-моему, ребятишкам яиц и сегодня жарила. Одной пожарила с колбаской, вот и колбаску не достала, на язычок бы. Колбаску не достала.
Interviewer: Ну, можен, не надо, не, не надо.
sir1941: Ну а че там и этим, а че ж вы сегодня есть-то хлеб, да, ну дак возьми салату-то.
Interviewer: Хорошо, угу.
sir1941: Берите, там свежий этот, лук, там и редиска, ребятишки натаскали, а сами побежали, батюшка приехал, и пошли там, где-то кому-то день рождения, поехали. Там гости тоже с Москвы, с Электростали.
Interviewer: У-у.
sir1941: С Электростали приехавши. Они родом вот напротив меня вот жили когда-то, когда-то, а потом вот уехали родители в Москву, там в Электростали, там, вот сейчас приехали оттуда. А здесь дом купивши, как дача. И ездют, вот они сейчас побудут и уедут, а потом приедут в сентрябре, сказала, в конце августа, в сентябре, когда ягоды пойдут. Чтобы брусники, говорит, здесь купить, или сами они наберут бруснику. Давайте, девчонки, не сидите, пустой хлеб не ешьте, возьмите булочку, ну-ка бери булку, хлеб, булка лучше, хлеб-то черствый.
Interviewer: Спасибо, очень вкусно.
sir1941: Ну, вот и ешьте, вкусно, хорошо, когда хвалют.
Interviewer: Угу. Очень вкусно, да. Мы сегодня такой салатик сделали. Почти ничего нет.
sir1941: А вы че набрали, сныти?
Interviewer: Ну, почти что, у нас был один помидор, много луку и много укропа.
sir1941: Ага, а где укроп-то, у кого нарвали, уже вырос. У меня, я, наверно, выполола большой, ма, маленький.
Interviewer: Нам подарила... Валя. Это Валя?
sir1941: Бойкова, да, Валя Бойкова, да, добрая, очень добрая.
Interviewer: Потому что лук у нас и от Вали, и бабушка нам вчера тоже давала.
sir1941: Я спросила вчера вечером, звоню: Валя, в каком это дому приех... А кто приехатши? А я говорю, а я не знаю, корреспонденты или кто, не знаю, говорю, какие-то. Она говорит - к Гусевым. Они, говорю, сказали, какой-то дедушка там жил. Нет, там дедушка не жил, там бабушка давно померла, и вот у нас... Ага, родители здесь, ее сын, ее, здесь живет, вот в коттеджах там.
Interviewer: Мы перепутали.
sir1941: И вот он продал. Я говорю, значит, Витя продал дом, да, вот Ольге Павловны.
Interviewer: Угу.
sir1941: Вот-вот-вот. Я говорю, а я думала, Куропаткины. Нет, Куропаткины, говорит, это вот. Сейчас с ней говорила тоже, как здоровье, спрашивала, она тоже прибаливает, тоже сердце часто. Я тоже вот, мне пить-то нельзя, я только сейчас аспаркаму взяла от сердца, че-то сердце подкалывает туда под лопатку. Вот, а, ну уж с вами я все равно выпью.
Interviewer: Ну, давайте чтобы не во вред.
sir1941: Ничего, мы же все так выживем. Да, все. До, до, долго залеживаться тоже нельзя жить-то, потому что спаси Бог завалимся, да.
Interviewer: Да, спасибо, очень вкусно. Не надо так говорить, да.
sir1941: А я, мы так говорим, теперь вот погодите, поживете, вам небось по пятьдесят-то есть, нету? Пятьдесят, да? Пятьдес... Ну, не дашь, не дашь, не дашь, молоденькая. Вам, наверно, по тридцать пять, по сорок.
Interviewer: Мне пятьдесят, пятьдесят пять. По сорок, сорок с лишним. Сорок пять. Сорок три.
sir1941: Молодо, молодо, вот когда доживете, знаете, это как уже, хочется об этом, как сказать, так, не хочется говорить, не собираюсь помирать, а просто хочется, чтобы хорошей смерти. Чтоб не наваляться, никому не намешаться, раз - и готово, но пожить хочется.
Interviewer: Вот, правильно, да.
sir1941: Это я читала, там кто-то пишет: мне девяносто три года, вот, девяносто три года, но пожить-то хочется еще, пожить-то хочется. А, а у нас тут бабушка на горе жила, она дожила до сто одного года. И вот, а в памяти была, в памяти, вот иду: "Здравствуй, баба Наталька!" "Ой, Зоенька, здравствуй!" Я говорю: "Узнала?" "Че ж тебя не узнаешь? По голосу узнала, узнала". Взойду к ней: "Ой, надоело жить-то, уже сто один год, мне, говорит, стыдно уже жить-то!" Я говорю: "Баба Наталька! А че тебе стыдно? Да ты еще ходишь, еще кроликов кормишь ходишь, видишь! А я говорю, а чего тебе стыдно. Да скажут, во сколько живет. Я говорю: живи, помидо... это, пусть государь платит деньги, живи, живи, живи долго. Она померла. А померда совершенно - грипп. Простудилась, и грипп, и померла. Вишь, как, и смерть хорошая, и не навалялась никак, а в середке дурная болячка не завелася. Плохо, у меня вон братец как раком помирал, ой, страшно, страшно. Знать, что это, помрешь, и так это самое, находиться. Ешьте, ешьте, все ешьте, давайте, опять мы чекаться будем, мы не наливали еще, вы допивайте.
Interviewer: Да.
sir1941: Аня, по-моему, ты Аня, не допила. Ну, че там ести-то? Давайте, доедайте салатик.
Interviewer: Да, надо допить.
sir1941: Валя хорошая, добрая тоже.
Interviewer: Валя очень хорошая, замечательная.
sir1941: Вообще у нас народ хороший.
Interviewer: Не то слово.
sir1941: Да, честное слово. Я сама хоть и не отсюда, но хороший народ, не было у нас вредного такого.
Interviewer: Угу, угу.
sir1941: Я бойкая, языкастая, часто, конечно, я страдала от сглазу, сейчас скажут - сглазили. Я очень восприимчивая. Да, да.
Interviewer: К сглазу? Да что вы.
sir1941: Я приду так если языком как ляпну-ляпну, ну, кто-нибудь, может быть, и не думает, а вот скажет чего-то, ну и... Знаете, как меня ломало разок, еще в девчонках я была. А?
Interviewer: Сейчас, я хочу тоже ваш рассказ записать, у меня...
sir1941: А куда ты бежишь-то?
Interviewer: Я хочу попросить вас включить сюда, можно?
sir1941: А, можно, можно. К сглазу есть люди, такой глаз естя у кого. Потому что, я говорю, мне пришлося, пришлося самой лично испытать, и потом у меня на животину, сейчас скажу. Че, зарядка кончилась? У.
Interviewer: Да.
sir1941: У меня сегодня телефоны заряжали ребятишки все.
Interviewer: Можно? Он вроде так не берет много электричества.
sir1941: Да при чем тут много? Только сразу-то он заработает?
Interviewer: Да.
sir1941: А-а, ну-ну.
Interviewer: Да, перестал сразу.
sir1941: Вот такая картина была, я была очень, я говорю, бойкая, пришла я сюда в гости в праздник, в Илью, вот, в клубе, значит, поплясала, че-нибудь там, ну, кто-то, наверно, как-нибудь глянул так. Ешьте, вы не глядите, не слушайте. Вот, и пригласили нас вот в Ситниково, там такие, в общем, с нашей деревни парень женивши был здесь. И вот эта Шура пригласила в гости нас, сели, у меня, так мне плохо, так мне плохо, я говорю: вы садитесь за стол, я не сяду. Мне так плохо, я легла. Конник, ну, вот это конник, такой у печки конник, знаете этот конник? Вот это внизу так. У них тоже печка, вот так вот. Конник, конник, конник.
Interviewer: Как называется? Койник?
sir1941: Вот это, я легла на конник, мне это самое, под голову положили, а бабушка у ней была, мать. Вот, я так лежу, говорю: "Ой, девчонки, мне так плохо, меня то ли рвать, то ли что-то, говорю, плохо". Гляжу, она как вот так - ну, набрала она, как это, с сглазу спрыскивать, че уж она там делала, не знаю, как вот так фу - как дунула на меня три раза! Это, понимаете, как сразу почувствовала, сразу вот как-то лежу я, как будто куда уходит - тише, тише, тише, тише. Встала и пошла гулять. Вот это сглазом.
Interviewer: А вы не спросили ее, что она фукнула?
sir1941: Ну, че она фукнула, не... я знаю, только я не умею делать. Как-то берет ложки, вилки со стола, воду, обмывает, потом как-то через двери, через эту скобку как-то пропихивает, а потом спрыскивает, спрыскивает. А че говорят иль не говорят, я не знаю, я сама не пробовала никогда, не знаю.
Interviewer: Ложки, вилки обмывает, да?
sir1941: Да, да, вот, ложки, сколько там ложек - две, три, четыре - не знаю. Не знаю, и потом как-то через скобку вот эту, и, может, че говорят, я не знаю, не буду говорить, я не знаю, никогда мне самой не приходилось. А на мне вот я сама испытала, меня как вот так фукнули, сбрызнули, сразу как вот спугаешься, я ж не знала и не думала, я лежала закрцвши глаза, как подпрыгнула. И сразу вот, заметно сразу легче, легче, легче, легче. А то зубов-то нету.
Interviewer: А это прям ее была мать, да, вот это?
sir1941: Да, Шурина мать, мать.
Interviewer: Ну, надо же как. С ума сойти. Я тоже слышала, как-то через скобку, но сама даже не представляю, как там...
sir1941: Я тоже не делала никогда, и я...
Interviewer: Пропускают, видно через скобку, даже я не представляю как.
sir1941: Я тоже не знаю, я ничего не знаю, что... Я спроста живу, спроста говорю, спроста все делаю, ни на кого зла не держу, все, все спроста делаю. Вот так.
Interviewer: И что, были...
sir1941: У меня такие, слуш..., девки, это, ручку вы не оставлял никто?
Interviewer: Ручку?
sir1941: Да, не оставляли? Че-то у меня две ручки таких вот оказалося.
Interviewer: Нет, у меня была другая. Если оставляла...
sir1941: Не оставляли? <Кто же?> Може, ребятишки откуда принесли?
Interviewer: Вот, гляжу, он две ручки здесь, я тоже там записываю, я все в магазин-то со списком хожу. Разве можно без списка идтить? Правильно, я тоже хожу со списком.
sir1941: Да, да, то забудешь, че надобно. А то я сразу, я знаю, почем все, я знаю, все почем, приблизительно. Примерно там окорочок, два окорочка свешают, там примерно сто десять-сто двадцать, так пишу "сто двадцать" там. А в... Рыба, баночки это, пресервы, знаю, что она сто ридцать там, сто одиннадцать там, какую баночку возьму, напишу тоже цену. Кошкам - сто пятьдесят - это пишу. Хлеб я знаю, который, пош...
Interviewer: Самое главное, на первом месте, первый пункт списка.
sir1941: Да, да-да-да, да, первы... хлеб беру сначала, сразу две буханки, три буханки хлеба, три бат... три батона. Вот беру вот это, пишу, тоже знаю, это примерно у меня три и три, шесть, сто восемьдесят рублей. Уже я пишу - сто восемьдесят, сто пятьдесят, сто двадцать. Вот так, колбасы, сосиски, знаю, что они по триста рублей, там сколько штук, там ребятишкам. Все это считаю, все пишу, и вот у меня выходит когда тысяча сто, когда тысяча двести. Это в субботу, в субботу, а во вторник где-то на шестьсот, в четверг - на семьсот, <вот так> когда еще че возьмешь. Сейчас вот помидоры-огурцы берем, пока еще своих нету, только лук.
Interviewer: Я поразилась, что вы кошкам столько, так дорого все-таки.
sir1941: А че, сто пятьдесят рублей килограмм. А че, раздели-ка, помногу ли там, в целлофановом пакете вот так, ну что это, напополам разделю.
Interviewer: Он же сухой, он должен быть легкий.
sir1941: Да, не гораз сухой, он в этом столе, не сухой он, вот в этом столе, там осталось мне завтра утром дать им. Девчонки, доедайте, а то еще вина налью. Да они все красивые, кошки, еще красивее у людей естя, такие.
Interviewer: Кошки красивые.
sir1941: Кнопка! Кс-кс. Мордочки красивые, мордочки красивые.
Interviewer: Мордочки хорошие, очень хорошие.
sir1941: Вот у Тони Персик, он, може, Персик, и, как сказать, рыжий, но... у Тони, мне не нравится вот вот это...
Interviewer: Нет, Персик не особенно...
sir1941: Да-да-да, он не красивый, у него какой-то нос такой вот, как у меня, большой. У меня нос большой, я все время себя красивой не считала, все время, все время, я в открытую говорю - длинноносая, в папку, в папку.
Interviewer: Ну почему же? Я тоже. Мне, самое главное, сколько говорили все вокруг, что некрасивый. Нее, у меня кривой зато.
sir1941: Ну, у вас нос нормальный. Не, не, не-не.
Interviewer: Меня все всегда дразнили, в детстве.
sir1941: А меня не дразнили никогда, никогда вот мне в глаза не говорили, что я длинноносая или такая.
Interviewer: Ну, потому что вы не длинноносая.
sir1941: Ай, что вы, что вы, что ж, я не знаю, какой у меня нос? И вот только у меня у одной, а, у Витьки, у брата, а у Шуры такой он, можно поглядеть на карточке, такой он был красивый, симпатичный, он в маму. У нас мама такая, личико небольшое, такое вот курносенькое, мама.
Interviewer: А у вас дочь на вас очень мало похожа.
sir1941: Она на отца, отца.
Interviewer: На отца, да?
sir1941: У ей, у ей тоже, у него тоже такой прямой нос, но поменьше моего, у это, у мужа было, а дочка вся в него, вся вылитая в него.
Interviewer: И у нее и стать другая совсем, фигура вся другая.
sir1941: Да, конечно, конечно, она, она русая, и она...
Interviewer: А вы черная была, да?
sir1941: Конечно, черная была.
Interviewer: Черноволосая? О!
sir1941: Да, да, я, как цыганка, была черная. А у меня теперь брови одни только остались, волосы-то уже седеют, брови одни только черные оставши еще.
Interviewer: Нет, у вас очень черные, вот сейчас видно чубчик. Видно, да.
sir1941: Волосы-то?
Interviewer: Черные, черные, да.
sir1941: Ой, какие там черные, они уж там сивые стали. А брови черные, а брови испортила, были хорошие, а возьма... в девках-то бритвочкой подрезала, а они и пошли рость, а теперь как у Брежнева, я все смеюсь, я себя по-всякому обзову.
Interviewer: Нет, еще у вас не как у Брежнева, по-моему.
sir1941: Как у Брежнева, говорю. А мне Тоша сказала, я говорю, мне тут одна женщина, приезжает тоже она с Орла: "Давай я тебе выщиплю?" "Да что ты, мучиться я буду, Люсенька, для кого я буду мучиться? Ты че-то меня будешь...
Interviewer: Нет, у вас хорошо.
sir1941: Во, а это, были москвичи-то вот эти приехатши, ну и с ним была женщина. "Что вы, сейчас, говорит, модно так, у тебя, говорит, брови, говорит, модные". Я говорю: "Слава богу, буду форсить теперь, модная, на сцену выходить". На сцену выходить, да, вот теперь и приглашают, некому выступать-то, а выборы, эво были, президента-то когда выбирали. "Зоя Ивановна, ну спой ты песню, ну спой ты песню". "Ну че ж, давайте приду, как хотите, я говорю, я не солистка, но спою". Прихожу, а народ-то меня знает, все смеются: "Ну, давай-давай, какую будешь?" "Про деревню буду петь". А потом спе... да, я спела, сейчас скажу какую.
Interviewer: Это вот недавно вы пели, да?
sir1941: Да, вот на выборах, вот Пунтина-то когда выбирали.
Interviewer: Потрясающе, да.
sir1941: Я пела, две песни я пела. Я одну пела "Для меня нет России милей", вот, Лена Романова, я тебе пела ее, а вторая песня спела. Ну зачем мы в городах коротаем годы? Все равно же нас всегда тянет на природу. Соловьями лес звенит, в серебре деревья. Как магнит, к себе манит русская деревня. Города нам всем давно оглушили душу. Приезжайте к нам в село тишину послушать. Соловьями лес звенит, в серебре деревья. Как магнит, к себе манит русская деревня. Здесь живет народ простой, здесь гостям так рады. Здесь кругом такой простор, что привыкнуть надо. Соловьями лес звенит, в серебре деревья. Как магнит, к себе манит русская деревня. Вот. Вот такую песню я пела на выборах. Я говорю: ну и Бог с вами, я не солистка, а заставили - я спела, попросили - я спела.
Interviewer: Угу, угу.
sir1941: А потом "Для меня нет России" первую я пела.
Interviewer: А еще кто-нибудь пел, кроме вас?
sir1941: Пел, да, потом пели вот эти, Наталья Анатольевна, эта самая, Наташа, завклуб-то.
Interviewer: А!
sir1941: Вот эта Наташа пела и учительни...
Interviewer: Наташа хорошо поет?
sir1941: Ну, они две пели, они пели "Я лечу над Россией", одну песню они пели.
Interviewer: Угу. Наташа любит петь, видно. Да, любит, да-да-да.
sir1941: Они с Тоней вместе это любят, она, с Тоней всем можно петь. Я, и я-то с Тоней пою.
Interviewer: А, она с Тоней пела, с самой, с самой с Тоней!
sir1941: Да, нет-нет-нет, она пела с учительницей, с Региной Владимировной пели они, "Я лечу над Россией" они пели. А у их маленько так не тянулось, у нас-то, Надя... Надя, фу, Татьяна Дмитриевна подскочила к ним, она была в наблюдательном совете на выборах, подскочила к ним, подмогла, помогла, вот. Наташа, конечно, так бы она не стала бы одна, но приходится ей же, работа такая. А потом была девочка маленькая пела. Вот трое мы, наверно, на полчаса, на полчаса, у меня было две песни, у меня было Лены Романовой. Для меня... Ну, я люблю очень про Россию, хотя вот они пели: "Я лечуу...
Interviewer: А кто аккопманировал?
sir1941: Никто. Они под музыку там, вот, ихняя музыка там, микрофон или где там. Микрофон, нет, там записано, они, а я пела так, я пою без сопровождения.
Interviewer: Неужто никто не вышел вам не подыграл?
sir1941: А кто? У нас нету гармониста.
Interviewer: Нет?
sir1941: Нету, нет. Вот только с города если приезжает Серегин, никто, никто, никто.
Interviewer: Вообще ни одного?
sir1941: Ну, они записаны там это на кассеты, включают, и вот музыка, и песню эту пели.
Interviewer: А Серегин с города приезжает? Я думала, что он здешний.
sir1941: Да. Нет, это Серегин Сережа с города приезжает, когда... На день пожилого человека он приезжает, это к нам. Мы отдельно, у нас молодые, еще которым по пятьдесят - по пятьдесят шесть, эти не, не ездют, не, не ходют. Которые шестьдесят уж, семьдесят. И то редко, и то теперь которые зазнались: "Че мы там не видели? Ну бабы, ну один день только в этом, в году-то, ну почему пообщаться, посмеяться, мало ли там кто чего, как мне, как мне каждый раз заставят балет рассказывать. Я говорю, вы меня до тюрьмы доведете, не буду говорить! Все равно. Это балет, Тоня говорила: "Ты не сказала им?" Я говорю: "Не буду говорить!
Interviewer: Не ска... Она говорит, да, она меня спра... Она тоже спрашивала: "Она вам рассказала балет?" Я говорю: "Не рассказала, потому что были дети".
sir1941: Да, он же страмной, ну кор... Там мат на мате, конечно. Я тебе рассказывала, как меня председатель, райкомовские мужики были, вон напротив меня Иван Иванович жил, затащил: "Говори, и все!" "Не буду, Иван Иванович! Завтра приедет меня, это самое, как ее, черный ворон, заберут, скажут - не будешь! Не буду!" "Садись, говори, садись, говори!" Заставил <говорить>. А и бог с тобой, я говорю, и буду говорить, вот увезут хорошую доярку, останешься, да, хорошую доярку, я говорю, останешься один".
Interviewer: А вот нарочно, да, да, увезут хорошую доярку.
sir1941: Вот так. А попеть мы поем, мы собираемся там трое.
Interviewer: Какая вы молодец!
sir1941: Катерина Михайловна у нас она тоже поет хорошо, зубов нету, у меня хоть верх, я маленько раздею, у меня держится чуть-чуть, и она стесняется, рот закрывает. "Катя, ну дожили мы". Смеюсь, я тоже опять смеюсь, я говорю: "Сидим три бабки беззубые, пьем вино, поем". Ну и что? Раз мне... У меня были, а вытащили вот здесь был зуб, и нижний протез лежит, было хорошо, всяко, вставляла три раза, золота было целая, никак, четырнадцать грамм было во рту золота. Фась... На золотой <фасетке> вот эта сторона и эта сторона вся, нижние были свои. Все сносилося, я семечек, наверно, мешков... два-три съела, семечек, у меня все карманы у платьев были сношены. А потом вот вставила, уже все, семечки теперь и не тянет, а то знаете, как, ой, спать лягу и думаю, есть у меня на завтра семечки-то на <жарющи>. И съела. А мне говорили, когда вставляли: золото слабое, прикус у вас глубокий, вы быстро его сносите. У меня отсюда было и сюда вот это все золото. Тогда бесплатно вставляли.
Interviewer: У-у.
sir1941: Какой-то был, такой какой-то был, как сказать... Ну, выделялось, наверно, откуль-то деньги, что нас вызвали, кого-то, у меня была Лена записана, а она, у ей один зуб только был, пришли, а ей не посоветовали в этом зубном. Ну, зачем вы, говорит, вы будете свои зубы портить из-за одного зуба, утачивать, не стали, не стали у ей делать, она меня и направила.
Interviewer: Угу.
sir1941: Вот. Два раза я золото, у меня было сначала здесь два передних зуба одевши коронки, а потом вот это и зубы были золотые, все это самое, вставивши коро... а теперь вот... Потом, когда это все сносилося, вы... и ате... а внизу тоже был держался хорошо один, вытащила его, я говорю: "Может, мне приварить этот зубик-то?" "Нет, говорит, у вас уже теперь нету ничего, надо уже полностью зубной протез". Это годов пять назад. И сколько стоит? Десять тысяч. Милок, у меня таких денег нету на зубы. И так теперь, а теперь уже я и не вставлю.
Interviewer: Это в какие времена-то десять тысяч?
sir1941: Да пять годов назад.
Interviewer: Пять годов назад?
sir1941: Пять годов назад, теперь уже пятнадцать.
Interviewer: Все равно дешево.
sir1941: А теперь пятнадцать уже, сказали. Не, не, мне не накопить. Если бы я одна жила бы на свою пенсию, я бы, конечно, говорить нечего. Что я, пять тысяч бы проела? Да не проела бы я. Вот. А у меня... с семьей живу. Сыну я так и сказала: "Как, хоть обижайтесь вы, хоть не обижайтесь, у вас нету внучат, а у меня Лена, я с Леной буду жить, все равно мне коснется - Лене ходить за мной, а не вам. Вы с города, я к вам в город не поеду. Все равно Лене". И не обижаются, уже давно, я уже давно, наверно, сказать - не соврать, двухтысячного еще не было года.
Interviewer: Вы так сказали?
sir1941: Да, я уже с ней живу. Живу на пенсию на свою, так и беру. Хватает, помаленечку вот приторгую, наверно, тысячи на две-то я приторгую. Вот так и вино, по сто рублей бутылка, а что оно, там сорок градусов? Там больше. Сорок пять, сорок шесть, ничья. Вот.
Interviewer: А как вы сказали, я не поняла, мне тоже это очень интересно, как это вы сказали, что вы сыну, что вы ему объяснили? Что вы как бы живете с Леной и ей больше как бы даете каких-то...
sir1941: Да. Я объяснила так: "Саша, я говорю, хоть обижайтесь, хоть не, я помогаю Лене, а Лена там как свои, ну, она и сейчас только вот, два года назад как на пенсию-то, стала работать-то, а то получала тоже немного, да вразнобой там, по пять или по четыре тысячи з...
Interviewer: О-о!
sir1941: За ме... Нет, нет, за месяц вразнобой хоть десять, она на почте работала. Хоть десять, а вразнобой платили, ну что, заплатят пять, она туда-сюда, а когда вторая, не оставалось так, сейчас-то она полностью получает. Вот. Это самое, говорю: "Хоть обижайтесь, хоть не, я говорю, я живу с Леной". Вот, ну а я им чего, поросенка выращу на э... так третья доля егошная: себе, Лене и ему. Режу два поросенка, это килограмм по тридцать да по тридцать пять-то я, им достается, вот, а может, и больше. Вот, я <этих> сейчас кормлю, как приедет, так два-три десятка я тоже ему даю. Ну, а что будешь, в огороде выращу, они не сажают, луку я даю, это самое, капусты я даю, вырастет она у меня там...
Interviewer: И ему тоже, конечно? Да? Ага, ну, это какая поддержка, ну что вы, вы могли бы не говорить такие слова.
sir1941: Пятьдесят, да, они не сажают, пятьдесят, да... Наквашу я, это и... Сначала, может быть, молодуха обижалася, а теперь ничего не говорит. А что мне?
Interviewer: А что, в каком смысле они должны были на вас обижаться?
sir1941: Ну, что если б я давала бы, как это.
Interviewer: Ну а что, они же в городе живут, они там зарабатывают все-таки больше, чем Лена.
sir1941: Нет, как <в городе>, она учительница, сколько она получает, я не знаю.
Interviewer: Ну, учительница тоже, конечно. Ну, сейчас, конечно, больше.
sir1941: Мла... Младшие классы, она третий класс, третий класс у нее, третий, выпускной, нет, не выпускной, еще четвертый будет. Вот, а он-то зарабатывал неплохо, он пенсию-то получал, говорит, девять. Доедайте, чтоб было блюдо чисто! Давай еще <по> с тобой, это самое, Сашенька. Нет у тебя ничего, давай, нечего мараться, давай, давай, давай, давай.
Interviewer: Нет, больше, наверно, не будем, а то нас осудят.
sir1941: Кто? Выключите! Выключите! Никто не осудит. Давай, доставай баночку, че мы там с тобой выпили, одну стопку. Давай.
Interviewer: Я немножко.
sir1941: <нрзб.> Достань-ка колбаску-то, разрежемо, завтра я пойду в магазин, я все равно че-нибудь-то возьму, что ж я...
Interviewer: Я вам столько же, сколько себе.
sir1941: Ну, конечно, мне не надо больше, ладно, ладно, хватит.
Interviewer: Ага.
sir1941: Во, а вам не надо?
Interviewer: Не, не нужно. Я не умею наливать из вашей банки.
sir1941: Вон, вот ты уже теперь, теперь перелила, она столько, она будет до утрева сидеть пить.
Interviewer: О, это долго, много.
sir1941: Чего ты хлебом-то макаешь, эво на, на, эво там где-то еще.
Interviewer: Все, все, все, все, все.
sir1941: Такая красная, желтая, так, теперь доставай колбаску, сейчас я порежу, давай, давай, давай, че, я сама хочу закусить, давай.
Interviewer: Нет-нет-нет, колбаску - это уже чересчур. Ну, тогда вы доставайте. А, вам тяжело, вам не пройти, да.
sir1941: Мне не пройтить. Прямо, где-то она здесь, да-да-да-да-да, я жарила.
Interviewer: А, вот она.
sir1941: Кристина ела колбаску с яичком, а Настя: "Я не хочу такой колбаски, этой, сыру, ой, яичка, так, мне надо, чтобы макать! Вот ей два яичка <столкнула>, белок зажарился, а желток макала сидела хлебом, вот. Это какая-то, сказали, хорошая. Первый раз я такую брала. Это, ой, какая ж она называется-то? Докторская.
Interviewer: Да, докторская тоненькая, она вкусная.
sir1941: Ну, она, это самое, палочка, наверно, полкилограмма сто семьдесят рублей, полкилограмма палочка была такая небольшая, первый раз я ее брала. Я так беру, я беру, худую-то не берем, я то краковскую, краковскую дети у меня не едят с жиром.
Interviewer: Да, у меня тоже не едят, едят больше всего.
sir1941: Не едят, а то ветчина к чаю, тоже триста сорок, возьму, но я больше эту ветчину к чаю беру Лене. Ребятишкам сосиски беру, они любят, хорошо отварим и это самое, с картошкой. Сегодня у меня с колбаской было, с карт... с огуречиком, и картошки по тарелкам, они съели хорошо, а потом вот с яичкам, только отправила, наелись и поехали. Ну, ладно, хоть от бабушки сытые поехали. Давайте, давай, давайте, при... Делитеся.
Interviewer: Они у Лены, да, сейчас девочки эти? И будут все лето, да, более или менее там? Ну, почти.
sir1941: Да. Ну, как я не знаю, факт тот, что еще <эту неделю> оставят.
Interviewer: Угу.
sir1941: Останутся эту неделю, а на той неделе пятнадцатого, шестнадцатого приезжает Саша. Вика сказала, Настеньке надо еще уроки делать, там задания, заберет домой.
Interviewer: Господи, помилуй!
sir1941: Не знаю, много ей задавши, задавши, много задают, у Кристины там много тоже книжек, три книжки. А прочитали, Кристина, такие хорошие рассказы, прочитала, я говорю, я чуть не заплакала, давай тебе, давай расскажу. Рассказываю - слушает. Я прочитаю всегда подробно. Рассказывала, как там, интересно, забыла. Отец с сыном пошли на охоту, и там это, эта самая, птюшечка, забыла, перепелка уводит, уводит, уводит, ну, они стрельнули, а она раненая, и вернулась она сюда, гнездышко там было, а мальчишка был увидал, вот чуть не со слезами. И он: "Папка, дай я схороню эту птюшечку, вот гнездышко, и вот такое этакое, и она будет прилетать сюда". Такой интересный рассказ и маленький, Кристина любит маленькие рассказы. "Кристиночка, читай, такие рассказы интересные! Страничка, а то и две, она специально, чем читать, поглядит, сколько и какой рассказ, сколько объем. Ой.
Interviewer: Тяжело, конечно, читать.
sir1941: А я, говорю, Кристина, я так любила читать, мне, бывало, папка не давал. Делать надо, надо то шерсть бить, то это самое, щипать, то надо куда... то сено, летом сено надо туда сено разбивать, надо мешать идти, в сарай убирать, а я сяду читать и забуду, как. Разорву сейчас, сожгу сейчас!
Interviewer: А что вы читали?
sir1941: А я все, я любила и сказки, я все книжки любила.
Interviewer: А где вы брали их?
sir1941: В библиотеке.
Interviewer: Уже вот как вы были маленькая, уже была библиотека, да?
sir1941: Ну, как маленькая, не маленькая, я, наверно, в школу уже пошла, годов мне, может, восемь-десять было. Я любила очень читать, окончила я в четырнадцать, я школу кончила... Да, школу кончила - четырнадцати не было. Я еще в пионерах не была.
Interviewer: В Осовце, там была?
sir1941: Не приняли, ой, в пионерах-то я была, а в комсомол не вступила, не было меня, сразу без комсомола в партию вступила. Треплюсь, треплюсь... Девчонки, ладно, посидите, посидите, поговорите со мной, дома будете. Завтра вас встретят, увезут. Пейте. Давай. Колбаски возьмите, нукося, я нарезала здесь, доставай. Саш, бери, бери.
Interviewer: Хороший у вас это, напиток хороший.
sir1941: Чего? Ну вот и слаба богу, <бывает> хороший. Пейте. И согреетесь.
Interviewer: Хороший. Сразу тепло стало.
sir1941: Черствая, да-да-да, такая не, не это. А Лена какую-то вязь... Кате привезла с Твери, вязь... вяземская или какая-то, как же. Как-то вот называется вот такая колбас<у>. Ребятишки вообще сосиску больше любят, сосиски. А я вообще когда если только для себя лично беру, я беру эти, чесночные сардельки.
Interviewer: Да?
sir1941: Чесночные, их отваришь, они такие с жирком, сладкие, и это, чесноком <пахнут>.
Interviewer: Вот брали хорошо их, вот я стояла в очереди, многие брали, такие крупные, да? Такие толстые. Многие брали в магазине.
sir1941: Да. У Коряжкиных или у Тони? У Тони много дороже все.
Interviewer: Да?
sir1941: У этой, у Коря... У Кочановой.
Interviewer: У Тони я стояла. Да.
sir1941: Ну, туда, кто туда ходит, я примерно все время к Коряжкиным хожу. Я чего хожу к Коряжкиным? Там все время хлеб привезши в восемь часов, в девять, к девяти хлеб. Я возьму, я целый день дома, а у Тони другой раз привозят и в одиннадцать, и в час, и в два, и можно простоять там... А не будешь бегать домой, сюда обратно идти. Кто рядом-то, они уже ходят к Тоне. Вот у меня Лена, братнева молодуха, она все время к Тоне ходит, как-то так уж привыкши, и хлеб там беру, и все. Ты все хлеб ешь, вон булку-то доешьте.
Interviewer: А хлеб, между прочим, мы со Светой купили у Тони, а девочки купили у Коряжкиных. У них был лучше хлеб, чем у нас.
sir1941: У кого?
Interviewer: Вот у Коряжкиных.
sir1941: У Коряжкиных лучше?
Interviewer: Да, вот мы купили в один день два хлеба. Так что это правду говорят.
sir1941: Сейчас, сказали, везде с Твери возят.
Interviewer: Да?
sir1941: С Твери, в Волочке, знать, закрыли хлебокомбинат.
Interviewer: Неужели? Господи, что за глупость возить из Твери!
sir1941: Да, возят теперь с Твери хлеб. Никто не... Это сегодня мне сказала Зина, вот соседка, Озерова, и говорит, и к Тоне возят теперь с Волочка, и это.
Interviewer: Господи!
sir1941: <Я говорю>, а у Тони дорогой, говорю, вот я сегодня взяла три полбуханки булки, батон и хлеб - на сто с лишним рублей.
Interviewer: У.
sir1941: Три. Я говорю, я беру два хлеба, два батона во вторник, два хлеба, два батона в четверг, а три хлеба и три батона в субботу. И вот у меня выходит четыре: сто двадцать, сто двадцать и сто восемьдесят, вот, за неделю, на хлеб только на один. Я цены все знаю, зато я напишу бумажку. "Ну, у бабки Зои все подсчитано". "До муллиметра, девчонки, если не хватит, у меня пять-шесть там, ну, может, десять рублей в долг, уж запишу". А другой раз беру-беру: "Ой, девчонки, погодите, копейки, надо что-нибудь-то взять. Я не могу, чтобы у меня долгу там не было, надо, чтоб долг был". Возьму. Смеются. Смеются надо мной, я сама над собой посмеюся. А там как хочешь, пусть думают. Допила? Давай.
Interviewer: Вы поднимаете культуру села всего, это я вам точно говорю.
sir1941: Да, я подни... Я просто, у меня мама, бывало, Варюшка, скажут, придет, говорит, она никого не будет осуждать, она про себя расскажет, смеемся, смеемся на нее, и все, вот такая была. Вот, наверно, я в нее. Ну а чего плакать-то? Что у нас болячки не заживут, что мы поплачем, а это все смешное такое. Все посмеются люди, настроение поднимется, и сама поднимешь настроение, сама себе, да. Допивай! Колбаску пробовала? Не пробовала. Пробовала. Давай. А, Аня.
Interviewer: Да, все съела, все. Съела. Вкусно.
sir1941: Врешь. Давай, а ну давай, я... разрежем, надо чтоб не оставлять.
Interviewer: Почему не оставлять?
sir1941: А чего мне? Завтра я с маслом булки попью. Печенье, печенье есть. А у вас... Вы еще чай не пили, давайте доедайте колбаску, ну-ка давай. Все, давайте, берите, <Леночка взяла>.
Interviewer: Одна ложка.
sir1941: Одна ложка или тогда вообще блюдо вон туда поставим. Ешь, ешь, с булочкой ешь, а еще чайку и молоко, молоко в холодильнике, подоивши сейчас корову.