201506_msk1929

First transcription: 0:0:0 Last transcription: 1:54:47


msk1929: Сама с собой сижу, когда вот так, как одна, и скажу: "Господи!" Скажу когда-нибудь, лебо уж в голове там что-йто, как-говорят, куда-то не туда пошло. В наших годах, и столько-то, уже всё-таки восемьдесят шесть уже немаленькие годы. Какую я тяжесть несла - двенадцати годиков осталась без отца, война пошла. Бедноты было по глаза. Ни одеть, ни обуть, ни топить, ни есть - ничего. Война эта длилась и длилась. Там у мамы это была коровёнка одна. Мы ходили бывало... руки такие полные были с ба... барами, ну щепки по-нашему как эти, коловатки. Каждая-то у меня, это, выкапывает, я там ещё кому-то выкапываю, потому что жомочкою лазили, чтобы корове там на потолок наклали сенца, угу и уж ей тогда вот тоже клали, дубовые веточки эти однолеточки ходили ломали, складывали, чтоб она-то уж лишь бы не сдохла. Без молока-то тоже нельзя жить - чем больше? Вот мы этим только и жили. И вот так что... Моя золотая, ты своё делаешь. Вот. Ну выжили, война как бы кончилась. Ну, зачали чуть-чуть входить в колею - он голод!
comments: он - частица?
msk1929: Несусветная засуха. Нигде вот такой вот... Пойдем, бывало, по полю, босиком, обуться-то нечего было. Ноги были - вот что сейчас подошва, вот ты ходишь обужка - угу у меня такие ноги были, подошвы. Вот они уже вот крепче любой кожи. Так-то они набились, и такие уж, и по коловаткам ходили, они не... уже не чували.
Interviewer: По чему?
msk1929: Да потому что они уже настолько это... сами себе наколотили эту нижнюю подошву, что они..
Interviewer: А по чём ходили вы там?
msk1929: Ну по земле ходили, по полю ходили, по коловаткам ходили, везде ж бурьяны были, колючки. Ищешь, <бывало>, колосок, пойдешь не пивши, не евши. Вот сейчас рабочая пора вот жара такая, терпу нету, а у нас же ложки воды даже не было с собою, хоть губы помочить. А мы уйдем, глядим и ищем, где-то, может, колосочек какой-то выжил, и там в нём эти десять зерён пшенички там или ячменя или, ну любое. Чтобы его сорвать, и обшелушить, и себе в сумочку-то ссыпать.
Interviewer: Угу.
msk1929: Во как мы жили!
Interviewer: Да.
msk1929: Вот эта коровка была у нас. Ну у нас ещё я была, потом брат ещё был, шесть годиков оставался это от войны, ну он с тридцать четвёртого, угу и ещё сестра меньшая была, с тридцать шестого года, вот она сейчас.
mip1929: угу
msk1929: И что ж ты думаешь: мы вот эти трое пойдем. Вот это пошла уже как это, щавель лошадий, может вы его как, знаете или, не знаю.
mip1929: угу
msk1929: Мы с сумочками, мама нам холстинные сумки, вот такая была холстина, ткали сами, вот такой ширины, вот она и нам сумку сошьет и бечёвочку, повесим и пошли в лес искать этот щавель. Набили эти сумки щавелем - ой, мама в печь, печи тогда были, чугуны двадцати были. Вот она их наляпает, водой налила и в печь засунет, они там испарятся, ну мягкие станут. Потом эти рубахи были холстинные, тогда ж не было ничего, вот как сейчас - только родился - у него всё.
mip1929: угу
msk1929: А сейчас, тогда это не было, вот было вот у меня, братик был, вот он меньше-то меня, ему уже девять лет было, он ещё не знал, как штанишки надевать, только шили рубаху подлиньше, а штанов не было. Ни трусов, ни штанов, ничего не было, а вот эту рубашку шили как бы до коленок. А это всё - как мать родила. И я такая же бегала без штанишек, только рубахи подлиньше, и всё, а это мелькаешь жопою - господи! Ну вот, принесем этот щавель, мама ножом или там чем наляпала - в чугуны, в печь.
mip1929: да
msk1929: Рубаху от своей, это уж там износилась, а рукав как бы покрепче, она тут завязывает, набивает этою, щавелем. Такие мялки были, конопи мши... это, мяли. Вот, вот она её тогда закладает её туда, нажимает, эта зелёнка вся вытекает, получается щавель сухой, эту зелень, всю воду выжмет. Ну эту ложку молока потом в этот щавель! А мы как поросята ели этот щавель, и только молочком там забелим, мы его, и мы никто не опух, и с голоду никто поэтому не умер, все живы остались,
comments: поэнтом
msk1929: то что нас молочко спасало. А это ножками своими топали: щавель, это вот этот свергибус, как он называется по этой, я не знаю, ну это по-нашему, я по-своему, вот, чеснок дикий, щавель дикий - это было по... все лога облазим, вот такие пуки, и шматовали, неварёный, немытый - всё ели так-то. И думаю: глянь, Господь дал: восемьдесят шесть, и пока ещё хоть сама себя и как, уж слабенькая стала, но я ещё обслуживаю. И себя помою, и за собой ухаживаю, чтоб от меня как от...не, не пахло-то. Встала, ну сейчас всё-таки условия, вон водичка в хате, газ в хате, подтеплила, чашку поставила, в ванную залезла, хоть сейчас уже и тяжело мне - если вот налью ванну, мне онтуда не могу вылезти. Вот люблю полежать в воде, и долго б полежала бы в тёплой водичке, а потом что делать? Если кто бы поглядел, как я еложу, вставаю, потому что коленки болят, никак не могу ни встать, ни... ни... на коленки ведь надо подняться, и за эту возьму, господи! Еложу, как говорят, задницей по этой по ванне, ни так не повернусь, ни так, ну и что, теперь уже не ложусь. Становлю маленький стульчик,
comments: становю
msk1929: вот, залезу, стульчик поставила, там был <он>, корову доили, маленькие стульчики, ну как детские. Ведро становлю, эту намылю такой, по энтом дети привезли этот, туда-сюда, молчалку эту,
comments: поэнтом
Interviewer: Мочалку
msk1929: длинная, с этими, вот я её, как это на себя положу, на свою эту, нахолю мылом, потом кружкой обольюся, ну я как есть. Да!
Interviewer: Нахолю - это хорошо!
msk1929: И вот я, значит, сяду и вот так начинаю себе хоть спину-то, я же не могу помыть, ну этою тогда туда-сюда по энтом лажу. Так тогда положила, вот так её, рядышком, всю, пока хоть досель, донизу,
comments: датсэль
msk1929: тут-то уж я тогда могу помыться, ну и так и моюсь. А ванна стоит - я уже не вылезу из неё.
Interviewer: А как вы вылезаете-то?
msk1929: Дак а тогда-то я стульчик, это я встану, тогда я ногу-то закину, это ж сидя, а когда вот лягу, вот когда я, я не повернусь из неё,
comments: ляжу
msk1929: и на коленки не могу встать, они боли такие адские, и вот и сидя моюсь. А всё равно моюсь каждый этот, и вот сейчас
comments: кажный
msk1929: день походила, ты знаешь, старенькая, сейчас уже такой державы нету, трусишки пачкаются, каждый божий день скидаешь, каждый день газ стоит, в чашку поставила.
Interviewer: Какая вы молодец!
msk1929: Помыла свою эту, зиму, эти, а сейчас лето, люботень. Каждый день, эти скинула, повывесила, пять минут, как у нас скажут, с раскату, это то-то новая, чистенькая.
comments: ср.р.?
Interviewer: Да.
msk1929: Вот так и пока обитаю одна,
comments: идтить
msk1929: и идти ни к кому не хочу, есть и место везде. У меня два сына и дочь. И у всех места мне там хватит, я уж не такая, как говорят, какие-то господа там уже жили, в таких волях они, может быть. Мне это я, есть уголок какой, и мне довольно, я, ну не хочу, люблю вот это всё, привыкла одна. Я хоть доела, хоть не доела, за мною там эту тарелку одну, я поела,
comments: кхоть
msk1929: сейчас всё любо, хоть холодная вода, когда за... вот нету, котёл-то сейчас не топят. Хочу затопила, на этом подогрела. А иной, Господи, как я не хочу, как говорит, брехать, что было, под старость.
comments: брехать чё было
msk1929: Холодная вода есть, дюже жиру нету, холодненькой раз-раз, полос... полоскала в эту цибарку, ливнула и готово дело. Есть тряпки чистенькие. По одну и вся басня, ну и одна тарелка, одна ложка, что там мыть-то? А туда, думаю, пойду, да и они все на работе, да ещё ин я это питяньёй повиснусь, мне надо мыть, всё носить. А сама-то я вот, допустим, вчера поскидала, чистенькие одела, нынче уж вон высушила и уже лежат опять наготове чистенькие. Никто мне не мешает, в чашечку пошла, сейчас порошок есть и всё, поставила, покипело этот как её, платочек там или есть там рубашка, что, потный же, тут в земле каждый день. Помыла, нынче вывесила, какой-то день нынь плохой, сейчас выглянула, высохло всё, и всё у меня чистенькое. Я не хочу, чтобы они эти вот грязные у меня много там куча валялась.
Interviewer: Да-да-да
msk1929: Если я их много накидаю, мне ж тоже их тяжело мыть,
comments: мыть - стирать
msk1929: а я понемножку. Скинула, тут же и помыла, и тут же вот и сижу одна - и любодей, люботень, вот они скажут: "Мама", - им надоедает сюда ездить.
Interviewer: Молодец
msk1929: А я ж ведь сейчас в магазин-то не могу дойти, вот эти коленки болят. Вот они мне... ну хлеб пеку я сама, в духовочке испеку буханку на неделю,
mip1929: Господь мой
msk1929: а это они мне всё возят. Фаршу привезут, вот это колбаски привезут, или там эти сейчас окорочки какие или крылышки или, ну, я без мяса не бываю, есть у меня. И я сама себе сготовлю, сколько мне надо, я сготовила, день поела и всё, и посиживаю. А то думаю ещё там, как ещё чего боюся, они же ведь муж, жена немолодые, и где-то они между себе чуть-чуть, а я может лебо кому-нибудь скажу,
comments: лебо
msk1929: хоть дочери до... допустим, скажу: "Полин", - скажу <датунду>. Помолчи". Она на меня что-нибудь рявкнет, а я скажу: "Во! Помогнула Да и её обижу, и сама себя, и по энтом буду это, а то я ничего не слышу, не вижу, нехай они там как хотят, они муж-жена,
comments: по энтом нехай они там как хочуть
msk1929: они-то уже сойдутся, а я не буду никуда лезть. И вот не хочу, вот скажут: Давай сейчас дом продадим, а тебе комнату". <етак> согласна, говорю: "Ладно,
comments: ?
msk1929: продавайте дом, только чтобы хватило мне на одну комнатку, чтоб я опять одна была". Ну а тут в деревне не вот найдешь такого покупателя, чтоб, кто за неё, надо полтора миллиона за комнатку эту, хоть у нас там купить. И то уж не такая комната, чтоб это, уж в давношних домах и там уж не дюж такая, а если где какие в новых домах, они уж под два миллиона. А два миллиона кто мне тут даст
comments: дасть
msk1929: в этой глухой деревне? Кому тут, ни работы,
comments: ни работе
msk1929: ни молодёжи никакой нету. Вот сейчас молоденькую посадить, как я, да я-то тут сижу, мне,
comments: вот сейчас молоденькия посадить, как я - вин. ед, вин. мн.?
msk1929: какая, пошла, то по огороду полазила, ну а молодому-то надо ж работать.
Interviewer: А у вас и огород есть?
msk1929: Есть, да ой, да огороду пятьдесят соток.
Interviewer: Господи, а что ж там на огороде?
msk1929: Там сейчас у меня на огороде, знаешь, соток двадцать пять, может трицать, сено посеяно, трава. Для коровы тогда сеяли, ну правда уже хоть у меня-то нету, люди скосили уже, купили как бы, тысячу дали. А это что у меня - ну картохи там, тыквы посаженные, арбузы, помидоры, капуста, морковка, фасоль, да там <...>
comments: ?
Interviewer: А кто же это сажал?
msk1929: Ну, дети посадили, а я пока сама полю. Вот, ну они приедут, это жука обольют. А если, вчера, я думаю, пошла поглядела, он мало там - где два, где там, какой, может, не подох <не абы> это - не попали, не облили.
comments: ?
msk1929: Ведро взяла, кустики эти, и в ведро, стряхнула, опять вот сижу, ну вот такая моя, как говорят, жизнь.
Interviewer: А вы поливаете?
msk1929: Ну варок? А как же? Поливаю. Ну у меня там насос, у меня там колодец старинный, не старинный, а, ну большой. Я там насос, мне дети установили, там этот шланг у меня, я бадь...как я по... хоть по-нашему кадушка, хоть бадья я называю. Бадьёй-то накачаю и ведром ни, кружкой поливаю.
comments: ведром ни?
msk1929: Ну и то нонешний год куда посадила под свои года - триста лунок - капусты и помидор. Большой кусок. А ну, посчитай. Литра лью - дожжу-то нету. И вот пойду поливать - полтора часа.
Interviewer: Конечно, это еще вы быстро.
msk1929: И вот тогда приду, вот веришь, тогда хоть... как это на стены они коленки-то надо, натаскаюсь, нашлёпаюсь, они тогда болят невозможно. Ну что же, одеколон спасибо спасает, одеколоном нахолю их, <и в эту> залезу помою вот эти вот свои костыли, ну и тогда они немножко у меня стихают тогда.
comments: ну и тады они немножко у меня стихают тада
Interviewer: А что у вас с коленями?
msk1929: Да с коленями, а кто знает что? Вот болят, не как-нибудь, я их вот ни вытяну, ни вот... наросли они уже такие, и только коленки болят.
Interviewer: А вот здесь не болят щиколотки?
msk1929: И щиколотки болят, но не так болят, а вот сильно вот эти колени, и вот тут вот под этим вот вот эти вот, и вот сюда вот они вот подобьют, особенно вот видишь, они уже у меня такими этими повышли шишками. Ну и вот эти ноги меня и, поэнтом мучаюсь я с ними, и уже годов двадцать болят,
comments: поэнтом
msk1929: но тогда-то они меньше болели, всё же, может, сама молодая была, а сейчас никак. И вот ещё таблетку какую-нибудь обезболю, выпью, тогда ещё я еложу. Болят коленки - нету сил. Так бы вот всё...
Interviewer: Вы не может встать, да, на колени?
msk1929: Да ну, на коленки ни под каким видом - вот чтоб я села на коленках и встану - не! А вот так, я ж тебе сейчас что, вот я ну тут мужиков никаких нет, тут бабы, вот сейчас эти ведро купили мне этот туалет. И я вот чтоб это сесть, чтоб она где-то одна стояла, я там не сяду, на ней, вот чтобы я свободно на ней сесть - не, не сяду, и она полетит, и я полечу. А ставлю вот, где вон ванна у меня, чтоб я за ванну взялась, и тихонько я опустилась, чтоб я села, допустим, Господи, хоть пописать, хоть там... Бывает когда и ночью, и по-тяжелому бывает, всё бывает, иной так и не часто ходишь, а бывает что-нибудь покушаешь не то, и пошло дело, и ну куда деваться, ну и спасибо, это всё спасает, Господь дал, хоть эти дали какие-то вёдра. Всё туда водички нальешь, сходишь, утром встал, отнёс куда надо, веник взял, помыл, опять чисто <ну ты и ты...>
comments: ?
Interviewer: Марья Сергеевна, а у вас же такой хороший туалет, по-моему? А вы не доходите, да, туда?
comments:
msk1929: Да там-то у меня хороший, да м... нет, лето-то я там хожу, ну а зиму?
Interviewer: а вы не доходите, да? А зиму невозможно, да?
msk1929: А зиму там же это, да у меня там и тряпочка постлата, и там, у меня всё там, ну лето-то я могу, там-то мне любо. Там мне вот, плюхаю я на эти, сама себя, да
Interviewer: Да, там устойчиво хотя бы.
msk1929: да, там мне любо, я там сяду, как на горшке, сижу, и ножки вытяну, и когда бывает, как говорят, лёгко, когда бывает, посижу долго, ну там мне любо. А вот на вот это, ну на ведро плохо
Interviewer: Ой, ну это не дай Бог, это вообще свалишься...Плохо, конечно
msk1929: плохо, и никак. Ну вот и... а такой туалет хоть бы они мне могут сделать, чтоб у меня и там и слив вон есть, и всё могут сделать. Но это опять я как бы не хочу, это уж сейчас уже и года большие, тут сколько мне жить, и она тут опять надо где-йто отдельно чтоб, а если тут, тоже как ты ни делай, всё равно есть запах. Вот пойду и к детям, хоть уж на что там и пшикают всякими этими, ну туалет есть туалет, хоть ты умри. Сейчас что это запах, всё равно не то что вот, чтоб он был чистенький. Ну и вот я так, милые, так я тут и обитаю одна.
Interviewer: Ну вы молодец какая! А улица-то собирается к вам?
msk1929: Ну вот, хоть молодец, хоть и
Interviewer: Или сейчас уже никого тут поблизости уже не осталось?
msk1929: О, ходят, да ходят, да ходят, и улица, ходят. Тут поблизости уже поумирали все, по... много.
Interviewer: А кто ж так поумирал?
msk1929: Да вот эта соседка моя уже пять годов вот нету.
Interviewer: Да, да-да-да, Тата Дата - это даже я помню, на моей памяти.
msk1929: Это уже давно нету. Ну вот, потом сюда через два дома - тоже уже год нету. Ну а дальше тоже тут, когда все тут у меня обитали, тоже с ногами. Ну и так и два раза там тюкало её, она как бы слабенькая тоже стала, ну тоже за восемьдесят. Таких-то уж и нету, все за восемьдесят, это уж я вот у них старее всех. А это кому восемьдесят один, кому восемьдесят два, кому, ну все. Ну вот тут есть Моня, это ещё тоже с тридцать шестого, тоже под восемьдесят, тоже ноги повывернулись, никакая. Некому ходить, и всё, некому. Там из того проулка это мои свои как бы родственники. Тоже этой восемьдесят два, и тоже вот это болела всю зиму, ну а сейчас вот ходит тоже, но мало уже. А тут сейчас лето, когда ходить. То поливка, дождя вот нету. Полинку <гробляет> воду эту таскать, поливать. И так что ты вот пойди в этих годах и волокись, как-никак уже для нашего это далёко идти никак нельзя.
Interviewer: Никак нельзя, да.
msk1929: И вот так что больше сидим у эти, ну это вот у меня там ищё вот одна, хоть не наша, тут домик купила у нас, ну она неплохая, конечно, ну а всё равно она, чужая и есть чужая. Она наши вот эти, видишь, как вот я вам говорю, вот как мы-то жили, по-своему, она этого не знает. У них этого не было, они где-то там жили допустим... вот городского человека любого в деревню, он все одно этого не проходил, хоть ты умри.
Interviewer: Конечно, конечно, даже близко не проходил, да!
msk1929: Хоть как там нехай, нет, как мы вот жили всю жизнь тут, на себе вязанками удушивались, а чего они, ноги-то болят, тяжесть-то какую носили. Вот там у нас Люлино, наш это полевой стан назывался там. Это вот отсюда где, как вам сказать, не могу тебе точно, ну,
Interviewer: К лесу?
msk1929: к лесу, это вот лес, конец леса, и ещё, значит, туда ну километров шесть-семь. Это у нас там был в поле
comments: у полю
msk1929: полевой стан назывался, там наша бригада, там эти трактористов кормили, ну там и в общем мы там, была четырёхкомнатный домик стоял. Ну вот мы онтудова никогда, пешком-то, даже техники никакой не было, мы пешком ходили. И ни один, скотинёнка-то была, чтоб как вот делал-делал, допустим, полола-полола и подняла эту тяпку и пошла б домой. А как идти, тут то телёнок бякает, то по энтом коровы нету, это было-то скотины много,
comments: корове нету
msk1929: придешь, она у ней нос забьется землёю. Сено эту колхоз весь скашивал эти ложочки, какие там была овражики, они их всё колхоз покашивал, в колхозе тоже была скотина. А тут ещё один год у нас как-то заве..., не один год, он... долго они были, может, годов десять, завели колхоз это... крупный убрали, а завели овец, было двадцать шесть тысяч, это возьми сколько. И вот где б какая балочка ни была, там значит будку ставили, и там, ну овчарам, как вот люди, пастухи, они там в этих будочках с этими овцами были, и вот эти балочки овцы всё съедали. А коровам что тогда нашим оставалось - ничего! Вот только коли вот хлебушко уберут, жнивья пойдет, вот тут-то уж они хоть по жнивью пойдут, а все одно нос поколют весь.
comments: жнивья пайде
msk1929: Да всю жизнь тут эта гадость в этой деревне, это ужасть, это вот я не знаю, как мы повыжили столько. И думаю: "Господи, ты глянь, восемьдесят шесть годов какой я тяжести! Начала вот так двенадцать годиков было, у мамы мы, облепим маму, тачки тогда были двухколёсные вот, ну хоть сейчас эти тоже они там есть, эти вот сейчас вон на машине таскают. А мы тогда, это у нас был дед Хома, ну ему сто, сто или один или сто два года жил, ну вот он только это...
Interviewer: Это ваш дед?
msk1929: Не, не наш, ну сосед был, сосед. И у него была эта тачка. И вот эту тачку у него по очереди, поехать, вот где-то нарвешь, на эту тачку, а мы тогда, вот мама там как бы залезет в эту тачку, а мы ей подсовывали. А эти, умочку ещё не было же, молодые, не понимали, что маме-то так тяжело,
comments: дат.ед. - мамы
msk1929: а мы ещё нет-нет, то этот, то этот на эту на тачку как бы, прыгнуть, чтоб повезлась она меня.
comments: повезтись=повезти
msk1929: Ты понимаешь, нет ей помогать, а ведь ума-то не хватало! Она вот залезет, эту тачку везет,
comments: везе - как давать? везёт, везет?
msk1929: а мы как бы облепим, помогаем. А мы ещё больше - то этот, то этот. Этот всигнул,
comments: усигнул
msk1929: спры... прыгает с этой тачки, я, эта свис... ссигнет, эта, и вот так-то нас ещё мама везет, добавляет. Не мы ей помогаем, а она нам. Вот так-то жили.
Interviewer: А мама до каких лет жила?
msk1929: Да мама очень мало жила, она молодая, да <толь видешь> там, пятьдесят два было годика. Ну она у нас в пятьдесят восьмом, это уже вот сейчас уже, в пятьдесят восьмом, ну вот уже ей сейчас сколько ж. Ой ну больше...
Interviewer: Скоро пятьдесят лет, как ее нет.
msk1929: Да больше, как бу... этого, в пятьдесят восьмом умирала, а сейчас уже вот пятнадцатый год, уже без чего-йто шестьдесят, лебо вот пятьдесят семь ей или пятьдесят шесть, как в земле, а пятидесяти два было, умирала, она уже больше половины отлежала своей. Вот если она была пятидесяти двух, умирала, а сейчас уже и где-то и пятьдесят шесть, как в земле, вот тебе и. Вот сколько-то мы, ни от кого у нас. Ну вот мы остались сейчас, брат умер, уже двадцать лет.
Interviewer: Который вас младше?
msk1929: Какой младше, да. Ну шестьдесят годиков ему исполнилось, и один раз только пенсию получил, и инсульт у него, и всё. И уже двадцать тут пятнадцатого мая было, как нету. Ну а мы сейчас это двое остались, это вот меньшая сестра и я. И вот у нас боле ни одной души нету ближних, никого, ни тёток, ни дядев никого. Вот мы сейчас с нею двое остались изо всей нашей семьи, вот и. Ну отец, конечно, на войне погиб, ну а мама с нами тягу какую несла, я же уже говорю, ни одеться, ни обуться, где Мы когда-то уж я замуж вышла сюда, а у деда, он на машине работал, шофёром был,
comments: иде
msk1929: а у мамы сараишко этот был, ну тогда же всё под солому было, всё погнило, сарай этот решето, ни корову ни завести её было, в сенцы заведёт в хату, а иначе никак было, некуда поставить Ну уж когда я замуж вышла, она как бы и, зять-то всё-таки шофёром, ну она пошла эту, камыш жать,
comments: пошла эту камыш жать
msk1929: чтоб сарайчик этот покрыть. И вот она ушла, у меня уже Вася явился, это я в пятьдесят втором вышла, в пятьдесят третьем у меня Вася родился, я эту лето сидела дома. Ну вот она ушла под Лягушку у нас туда, под... сейчас вот под Скупую, туда этот камыш жать, вот она нажала этого камыша там, настановила этих снопиков Ну и как бы мой муж пообещался ей привезти-то его. А уже заморозки пошли, уже осень. И как бы она не вынесла всю нас... <на сату>, где вот совсем сухая земля-то,
comments: не вынесла всю(?) нас... на сату(?) иде вот
msk1929: а всё-таки там же эта болото, а уж морозец был. Он как бы думал поближе сдать, погрузить, ну она не так-то было, она охнула по самую раму, села эта машина, и ему на работу надо, и мама там, и муж мой там. Да муж тогда пошёл там где-то услышал кто эту полю пашет,
comments: эту полю
msk1929: трактора, уже осень, пахали под зиму. Да пошёл пешком, нашёл, да когда-ть его вытащили, да коли што-то, а я с ума схожу, <по энтом> думаю, ну ни его, ни мамы нету, что случилось, мало ли, там <о болото?> уже ехать-то везде,
comments: пэнтом ?
msk1929: а никого в поле нету, думаешь, сейчас где опрокинется и будут лежать, никто не помо... не поможет. Да как думаю, вот как я сейчас жила, и думаю: "Да Господи", и живу, глянь, балдалась сколько, сколько муки какой! И вот тебе глянь, а сейчас-то было любо жить, что ж, сейчас вот молодёжь, какая, какой они вот, сейчас все повыучились, и все сидят в теплёньком. Всё, как говорят, как господа, нарядятся, и то вот придут: тяжело там. Ну я понимаю, конечно, ей-то тяжёлая там тоже это писанина, там тоже надо это, да у компьютера, всё ж то уставают. Ну тяжело, ну она всё-таки хоть часы. На часы, много, пять часов - всё! Все дела закрыла и пошла. Хоть сколько-то минут у ней, да глянь, ночь, да всё отдыхает. А мы круглые сутки работали. А как свекла у нас пошла, это уж я это уже замужем была, уж дети у меня были, по пять гектар на кажного человека было. Ну свекла <нрзб.> вы им уже тут не знаете, какая-то, она ж, конечно, когда вырастет это клубни уж какая, тогда-то уж можно с нею, тут уж пошли хоть подъёмники, потом комбайны пошли. А вот когда и разобрать пять гектар, оставить одна с одной да... Были такие, ну допустим, как бригадир, у него палка,
Interviewer: Да, это тяжелая работа.
msk1929: ну может метров пять, вот он по рядку кидает эту палку, сколько должна сидеть этих, чтоб мне оставить,
comments: сколько должна сидеть этих ср.р.?
msk1929: сколько чтоб должно кореньков быть этой свёклы. И вот поробуй где, не дай господи, и вот старалися погуще оставлять, понятно? Погуще когда оставишь, она мелкая. Потом что ж с нею, тогда и ни центнеру (?),
comments: ни цинтяру?
msk1929: ничего нету. И вот угадай, какие посадить, чтобы она была и почище, а пять гектар. Ну-кось, это тебе не вот эту комнату,
comments: его поди расчепаю?
msk1929: его поди расчепаю. И вот, бывало, уйдем, это у нас где-то два километра был один рядок, такие длинные были, и вот нагнись и вот оставляй,
Interviewer: Ужас!
msk1929: чтоб <ты эти> выцепала, это, а он сволится, это там две ушечки, сволятся, думаешь: "Ну всё, он и не поднимется", нет, <бог дай на> глянешь,
comments: ? ?
msk1929: вечер подойдет, глянешь, они устопорили ушки, думаешь: "Господи, да слава тебе господи!" А то пойдут, будут наказывать. Во!
Interviewer: А что, наказывали?
msk1929: Ну а как же, наказывали. <ну во> ты милая! Вот уйдем...
Interviewer: А нас не наказывали, мы тоже работали такую работу, нас, по-моему, не проверяли даже.
msk1929: О, нас наказывали, я же вам говорю, палку кидал, как глянешь, идет вот когда он с палкой с этой, ну током бьет, думаешь, сейчас он кинет, у меня не хватит на эту палку, сколько надо этих там быть, растень<е-т эких>.
comments: ?
msk1929: Да па... а потом что ха... ну пять гектар, ватные кухва... куфайки эти надевали, <у> коленках земля-то жёсткая.
Interviewer: А вы на коленях работали?
msk1929: На коленях, а как же, на коленях, а вот нагнувши разве ты эткаи два километра можешь пробыть,
comments: эткаи
msk1929: да жара такая. На коленях, ватные кухвайки рукава отпарывали, натягивали на коленки, и елозишь тогда, как бы это всё-таки на четвереньках, а где уже уморился, там и это устанешь, тогда так <паащЕпись>, ну так мы и делали.
comments: тады таа паащепись
msk1929: Вот. Мука какая была, а сейчас... Потом уж коли я, ну я уж всё-таки на пенсии уже давно, я в восемьдесят четвёртом пошла на пенсию, вот уже тридцать я на пенсии. Вот тридцать первый год я уже на пенсии сижу, <нрзб.> много сижу.
comments: ?
msk1929: А эти годы, как сдумаю, не дай тебе господи, какую мы муку несли. А платить-то нам не платили. Если бы хотя б платили, а то палочки ставили. Денег и не поминай, а всё эти палочки, труддень был. Потом год там ничего не плотят, два не плотят, на третий год, скажи, списали это всё, по новой начинаешь. Хлебушко был, скажут, на один труддень там триста грамм или двести грамм, если и там мал-мало, коли урожай. Тогда ж всё в государство <бегали>, сейчас всё собственное. Что намолотили, всё своё. И <лоит> ведь вот сейчас, ты пойди, вот с ума можно сходить, пойти буханочка такой кирпичик - двадцать два, куды? А тогда шестнадцать копеек он был, хлебушко. Ну а сейчас взогнали! вот получила вот эту пенсию, да это я сейчас же опять получаю, как говорят, благодари бога, то что я, как говорят, выжила, я получаю сейчас за восемьдесят, у меня и льгота стоит, как бы льгота есть, тысячу двести плотят, ну вот, потом группа у меня, вторая, две тысячи плотят тебе за группу, и пенсия у меня десять, вот я четырнадцать набираю... пенсии своей. Ну а это еще у меня идут льготы, вот за што, за свет, за газ, я всё плачу, потому что я как ветеран этой войны как считаюсь-то, вот труженики тыла, вот мне это всё пополам считай ворачивают, ну вот у меня пятнадцать выходит. И вот пятнадцать они - то у этого не хватает, то у этого. То этому щипну, то этому щипну. Кинуся - во, думаю, получаю как бы <нрзб> между мою... Лоховни мне эти никакие не покупают чтоб там одеть как молодежь-то А этих у меня их валом Только лишь бы не ленись, помыл и ладно. Вот. И кинуся - нету. О, да думаю: вот это, ой, Полин, - на дочку, - да что ж это. Не дай бог какой, бог ей знает, что может случиться, я ж года-то большие. Стебанет, и тогда что будете бегать, у этого нет, у этого нету лишних запасных денег. Ну, как хочешь, Полин, я по десять тысяч сейчас буду класть. Ну вот получила за июнь, десять тысяч положила на книжку. Сейчас думаю, дай бог, кубы дожить до июля.
comments: ?
msk1929: <Ори> еще десять положу. А эти вот как бы пять. Сейчас как бы газ не топится, сейчас меньше, ну там свет, газ, это уже поменьше. Ну вот, а это дети как приве... Ну я всё равно им даю, у них же тоже лишних денег... Они вон сейчас привезут коли то помидоров, то ещё. Они сто пятьдесят килограмм, ну и что ж я-то эти куды ж буду, им надо отдавать тоже. Я им плачу за это, там коли хоть может и дам лишнее, коли ещё может недодам. А всё как бы покупаю я у них. Они везут, а я им денежки отдаю. Да вот тогда всё. А иначе как? Иначе никак.
Interviewer: А они где? В городе?
msk1929: Они в городе все, да. Это у меня один сын в Незнамово, а это один сын там в городе на Дубраве сделал коттеджик себе. А дочь на Микро. И вот тоже по суткам работает она там в этой в психушке в этой. И вот они там по суткам. А с этими дурачками там, и вот вчера два раза в Бабровку ездила с ними, этого только отвезли, уж там ещё явился. И вот она сутки пока там отбудет, то хоть сама, говорит, бежи куда хочешь. Ну, правда, три дня она дома потом. Вот, ну а сейчас вот в отпуска уходят, сейчас через два дня ходит на работу. Ну я говорю: Полин, да может бы и где бы пошла, - она ж медик-то, думаю, ну пошла б где, может, хоть на эти часы. Она говорит: мам, да я уже там привыкла, здесь всё-таки хоть сутки отбуду, три дня дома. А этот тоже кажный день вставай, иди, а потом это придешь, ни туды... и там зарплата повыше,
comments: ею?
msk1929: <ей вот> там как-то плотят побольше. Ну вот и мучается тоже, вот сейчас она уже за выслугу пошла, получает девять тысяч пенсию за... на выслугу, за тридцать лет, ей стаж, вот. А уж теперь ей вот пятьдесят пять будет ей когда, тогда уж на полную пенсию уйдет, тогда уж, может, сядет, а может, дай ещё бог, ей знает, надо еще дожить, ведь три года она, она с шестьдесят третьего, ещё три года надо ей пахать. Так что вот, какой хочешь. Вот и, миленькие, тут все как... у всех своя работа. Ну а, как наша, вот думаю. Тяжело всем. И думают они скажут: тяжело! Ну, думаю: Полин, ну тяжело, я понимаю тяжело, а мы какую тяжесть несли! Ещё там вот тяпаешь, тяпаешь, да ещё и вязанку наволиш какую. А вязанки вязали, чтобы пять свясел, ну вот как до потолка высоты, длинную такую кладем, кладем, а потом свяслами вяжем, чтобы уже тогда её на спине-то несешь, а если вот её чтобы поставить, чтоб её опять на спине поднять-то. Так-то её не подымешь - тяжело. А делали длинные, чтоб она вот допустим уморилась вот идти на себе тащить, становишь, окол её вот так стоишь, а он выше тебя этот сноп. Потом нагинаешься, опять его взваливаешь, опять несешь. А это несли из Люлина, шесть-семь километров несем, да через лог. И вот, ты погляди, думаю, и повыжили много нас. Вот там это ещё моя это, она ещё на год старее меня.
comments: старе - сравн.
msk1929: Это как мы войну тоже, двое только мы с ней остались. Это вот когда вы вот из Старого Оскола едете, в этот... там лесок, Милевая. Вот мы туда нас гнали в войну... уже это... немец ещё не был, но уже, как говорят, подходило, наши там подготавливали в нашем селе, готовились в бой. А нас гнали окопы там копать в этом леску. И когда нас по... эти.. ну а шло, конечно, молодёжи-то тогда много было, там со всего села гнали. И когда мы уже... а подсолнухи осталися зиму, нечем убирать было, ну и бурьян этот, подсолнухи и там лебеда всякая, вот тогда немецкий самолёт летит, мы в эти подсолнухи, в эти в бурьян, кто как попадал, он надлетел, как шибанул какими-то газами, и мы все поослепли. И вот кто раньше свалился, то глаза, хоть заболели там глаза, но хоть может двигаться как-то как в тумане. А кто ещё вот лупанул, и он когда самый пуленул... Ну и спасибо это опять бригадиру, может он поопытнее как всё-таки, постаре.
comments: постаре - постарше
msk1929: Он нас собрал вот так, как гусей, и один за одним мы шли, он нас в аптеку, а пешком. В аптеку тут у нас, где вот сейчас церковь, она тут на этом месте, там наша аптечка. В эту аптечку становили, как нам эти глаза мыли. И все, всем домой, всех по... это... пока-то развели кто-кого. А мы слепые целиком были, потом сделали, что такие глаза.
Interviewer: А это когда же? Мы слышали эту историю, это рассказывала Настька, знаете, Дементьева.
msk1929: О! Да знаю!
Interviewer: Она тоже была в этой... одним из этих гусей.
msk1929: Ну, вот, вот это, вот мы в этой самой, вот мы с ней вот с нашей бригады мы с ней остались, ну она с двадцать восьмого, а я с двадцать девятого. Ну в этой вместе были, вот мы только двое остались, а эти... нету уж никого, поумирали все. Ну сейчас уж их много тут вот. Ну это у нас Варька,
Interviewer: А кто вторая-то?
msk1929: вот тут она в том проулку живет. Ну она тоже уж слабенькая стала, они... муж с тридцатого, она с двадцать восьмого, она постарее его, но и тоже никудышние оба. Сейчас у них ни стотины, тоже ничего нету, как я вот сидим, как эти вот. <ты это я этого> из этой шайки из нашей бригады вот мы с нею только в этой ша... в этой остались живые. А он шибанул, поослепил нас, и всё. Ну и вот эти окопы копали, а что ж вот нам сейчас вот... Только вот зачну балакать, ну ладно. Ну, я же дети войны-то была же тоже такая же. А они, вот говорим, хоть обижайся, хоть как. Ну почему, дети войны все муку несли, нет, у меня сейчас если группа есть, мне дети войны не платят. Книжечку дали, всё дали, а денежек шиш. Группа есть, значит, не положено. Типа это есть какая-то льгота. А какая же льгота, если у меня идут они все, это же инвалидность. Она же не должна равниваться, что, ведь я же, они у меня идут все на таблетки, тем более вот сейчас в эти года. Ведь что только я, ведь эту нынь зиму, это же я не знаю, как я выжила, кто знает. Опять что Бог дал, я выжила. Откуда ни возьмись, ну по-нашему как бы это лишай, а то они его как-то называют, как, чи гербус, чи как его, может, я не так-то выговорю, вот, поясовой. Я три месяца из больницы не выходила.
Interviewer: Что вы говорите!
msk1929: И не как-нибудь, такие боли были - я не знала, как сесть, как встать, как лечь, я не... А вот в эти, как вот когда-нибудь, не дай бог только никому, вот когда-нибудь кипятком опалишься, и такие волдыри были.
Interviewer: Я знаю, у меня было такое тоже, в детстве.
msk1929: Волдыри не какие-нибудь, вот тут вот под грудью вот эта вся пуза и вот тут, на лопатках. Ну и вот такие волдыри, как всё равно вот их насажал пустушки, как я по-своему скажу, вот это бусы, пустушки. И они такие были, и ни лежать, ни сидеть. И вот я там три месяца в больнице валялась, это же сколько надо денег, и всё покупала за свои деньги. Вот, сколько капельниц, сколько уколов! Потом под новый год меня выписали. Выписали, я тоже у Полинки два дня посидела, вот верите, я вот привыкла дома, а я у них не могу, вот говорят, иди к ним, да я там дня не выживу. Вот вот тут я буду тут, талабоню вот хоть сколько, и вот хоть бабы когда ли, мы своё мелем.
comments: когли
msk1929: А там койки, вот у ней трёхкомнатная, койки-то стоят во всю комнату,
comments: койки-ти
msk1929: ну и что я - лежать, боли, никак. Ну это там они меня и под лампу куды-то, сушили эти, какие-то лампою эти волдыри эти сушили всё это самое, ну потом, бог дал, у Полинки два дня побыла: "О, Полин, вези меня домой, как хочень". Да что же ты будешь тут одна делать? Да буду делать я всё помаленю, уж если не могу делать, тогда уже к вам, а там я никак не могу.
comments: помаленю?
msk1929: Тут я как-то, по хате у меня гон большой по энтом. Лежать нельзя, я хоть потихоньку по хате двигаюсь, таблетку обезболю себе, опять полозию.
comments: полозию
msk1929: Туалет, как уж говорю есть, вода в хате есть,
comments: а энтом
msk1929: а энтом больше мне там ничего не надо, ну всю зиму муку несла, ну сейчас лето, как бы немножко оклемалась. Потихонь двигаюсь, и работаю, пойду я и никого не зову, полоть, там эти вот, что смогу, я эти я все сама делаю.
comments: потихонь, потихой?
msk1929: А уж какие тяжёлые эти дела, эти я не делаю.
Interviewer: Молодец Правильно
msk1929: И вот сейчас, знаешь как, вот погляжу, вот этот затолкла, не знаю как, вот теперь два года собираюсь его помыть. Ну, сама я с ним ничего не сделаю, его не поднять, ничего. Полинка эта мне сулится, сулится, ну в этот выходной пообещалась, ещё приедем с зятем, да и ещё у неё дочка тоже уже большая, работает, может, они мне его помоют.
Interviewer: Да так-то у вас чисто очень!
msk1929: Да какой же, ой, чисто! Да и гы... какой же чисто, я вон полежу, пыль сядет, и думаю: "Мать тебе так", - и там швабру сейчас мне сосед вон сделал, думаю: "Да хоть бы и намочить, чуть-чуть пыльцо-то схватить".
comments: мать ти так
msk1929: А потом думаю: да ладно, как ему и этому глядеть, нехай ещё полежит. И вот так уже целую неделю не лазила и пыльцо эту не собираю. То пойду по огороду, полью, уморюся, то так, то голова какая-то заболит, то давление явилось, до двести когда лупанет. Вот, ну года своё, сколько ты, как говорят, ни мылься, а идти-то надо, готовься.
Interviewer: Как? Сколько ни? Как сказали-то?
msk1929: Ни мылься, да, сколько ни мылься, вот,
Interviewer: А, сколько ни мылься?
msk1929: а как говорится, идти надо, хоть ты и вот... Конечно, сейчас вот <нрзб> эти денежки платят,
comments: ?
msk1929: всё купить есть что, есть всё есть, и думаешь... И водичка сейчас в хате, и газ в хате, и ради детей хочется пожить, а не получается - года своё жмут. Ну <пытай>, сколько Бог даст, ну что сделаешь
comments: ну пытай?
msk1929: Всё и делаешь, я вот и сейчас думаю: о, глянь, деду у меня было было семьдесят пять, когда он умирал. Вот ему будет пятнадцапть в июле, двадцать пятого июля пятнадцать, уж как нету. Это уж я без него пятнадцать ещё. И всё ещё хочется, да сколько же, ну мало ли, вот хочется, а идти-то надо к деду под бок. Куда деваться, ну сколько Бог даст, конечно, сам живой никто не пойдет, а, как говорят, смерть придет, идти надо.
Interviewer: А вы сюда замуж вышли, вот на это место?
msk1929: Да, на эту место я, да.
Interviewer: А откуда вы родом?
msk1929: Я тутошняя, мы только он вот на этом месте жил, хоть мой муж, а я в огороде, на... вот ул... на Лесной улице. Вот мы... у это... на одной полосе, только моя на той улице, я жила, а он тут жил. И вот ты знаешь, когда у меня семья была, это всё, милая, не описать, сколько я, какой этой... У нас до войны, отец сделал, у нас был хоть двойняк и сенцы, как связь такая длинная, домик был, только сделали. Вот, и война пошла, только не замощённый был. А дом у нас очень хороший, окошки отворчатые были, плитка и печь, всё было у нас в доме, это где я жила девкою. И война пошла, и у нас всё это на мест<о> осталось. А вот сюда я вышла, тут бедноты было столько,
comments: А от сюды
msk1929: что в воз не вовьешь. И вот когда я сюда...
Interviewer: Что-что?
msk1929: В во... воз, не вовьешь воз, как им по-русски вот у нас скажут, там в воз не вовьешь дел.
Interviewer: Да
msk1929: Вот, и я значит что ж, вышла сюды, хатка низюхинькая, а я была высокая, это сейчас я уже согнулась, а так я выс...
Interviewer: И сейчас высокая
msk1929: Да, ой да сейчас и вполовин нету, я уже сгорбилась, низкая.
comments: вполовин?
msk1929: А у них двери были полтора метра, а у меня один семьдесят два было. И вот пойди, я вот как по своей той хате бегала, вот за... была печь, потом рукав у нас, из печи как, дымоход-то. А я бывало вот забываю, что надо вот кланяться-то, подгинаться воды попить. Это мы судник называли, на суднике у нас там скамейки, и там вода, и там лоханка стояла там, помои-то выливали.
comments: помои-ти
Interviewer: А где он, судник, был?
msk1929: Ну судник в доме, в хате, хата одна, хата одна, одинарка, а это назывались, допустим, вот от печи, вот печь стоит, где мать там топит, а это уже назывался судник. Судник - это там скамейки или там вот эти и картохи, и там все чугуны вот эти, всё это под лавку, а там если их были, какие-то лохуники лишние, завесишь, хоть чтоб они там не видны-то были, эти все. А хатушка вся гнилая. Сядем бывало за стол, одинарка хата была. А было две золовки, ну свекровь, свёкор, и нас вот с мужем двое, это шесть человек. Вот за стол сядем. Под каждой досточкой, вот сейчас хоть и он новый дом, а это тогда вот не было, чтоб глина не белить, мы вот этой обшили ДСП, а сейчас вон натягивают потолки, а у меня дюже года большие, я бы его и сейчас натянула бы. Ну года большие, думаю, всё равно под молоток пойдет кому-то за так. Ну вот, лучше денежка нехай кому-нибудь детям останется. Вот сядем обедать, или ужинать, или завтракать. Вот они были хаты потолки немазаные, и вот эти доски поразошлись, и они погнили и... Может, борону вы знаете, конечно, клевцы в бороне, а хоть в граблях там этот клевец. И под каждой вот матицей, допустим, и досточки на ней лежали, под каждой матицей был клевец этот забитый. Вот только сядешь за стол, дак ей этой вот обязательно этой хоботью надо в чашку пыхнуть. Вот я вам вот клянусь, никогда ничего не брехала! Вот сели, а чашка-то одна была, сколько есть человек, все в одной миске ели, чашки большие были. Там хоть квас наведешь, или борщ, или там суп, ну хоть что - в одной чашке. И вот это из этой чашки как цепом молотили. Там если что-нибудь вкусненькое, каждый глядить, кубы скорее там поймать этот кусенёчек-то, тогда ж ведь чего было есть-то. Она возьмет эта полова между этих трещин - хлобысть в эту чашку, ложечкой собрали эту пыль - опять хлыстаем. О, как было!
Interviewer: А как это вы г оворите, хоботья, да?
msk1929: Ну да, хоботья, ну хоботья там вот когда сено там клали, там всё, а там это обминались там эти всякой этой листики, и вот это хоботья мы называем эту вот пыль-то там. А эту сено-то поддаваешь, а пыли-то там же оставается.
comments: поддаваешь
msk1929: И вот и в лопины в эти
comments: глагольная форма?
msk1929: и хлыстает на стол.
Interviewer: И прямо в чашку!
msk1929: И как нарочно, только сядешь, ведь и когда стол там голый - там смахнул да всё, а то, только чашку поставили, она хлоп, эта пыль, хоботья. Ложкой собрались и сидим едим. Хоть когда бывало и там каша там с молоком, тогда же абы как, и молоко влито не было.
comments: уволито
msk1929: Кашу, бывало сварят, ну молочную, конечно, кашу, из молока, пшённую, потом накладают, потом там потолкут её ложкой, чтобы она помельче, не глыбами, молока наливают, ну и вот это из чашки-то, ложки деревянные.
comments: из чашки-ти
msk1929: И, тогда и кто это и знал эту дере... а эту... железную ложку, тогда у всех деревянные, тут и у нас ещё сам, там на эт.. на Широком у нас дед был, делал сам эти ложки. Ну там ложага кто знает какая, и как вот, думаешь, сейчас вот сейчас: так сказать, как ею можно есть? - ели из них, хоть бы хны, ну как половник он. Вот и из этих так-то и ели. И думаю, когда я сюда пошла замуж, думаю: да Господи, да какой же закон вышел, а? Ну-ка, из какой я хаты ушла в завалюху, в такую семью, ни пить, ни есть, в загнет пойду, забуду подогнуться - гык, вот так - шишки с лоба не сходили! В двери пойду, не сходили шишки, когда уж я, как говорят, научилась получать в лоб, ну синяки не сходили с лоба. А когда начали мы, это уже ну, у меня дети уже пошли, Вася уж у меня явился, потом
comments: начили
msk1929: пять годов пожили, Лёника уже поэнтом... подкупили, это уж Васе было пять лет, Лёнишку понесла, уже двое было, уже стало восемь душ в этой в хате. Ну тогда отделяться, ну давай делиться. Отец, мать старенькие, и всё позавалилося. А отец он моему мужу неродный был, мать вышла на детей на его, ну и моего деда привела туда. Ну и где мама, была место, там сделать хоть какую хатушку себе, мы б могли отделиться и там сделать.
comments: и там исделать
msk1929: А я не могла туда идти, не хотела свою улицу, не как-нибудь не хотела, а то, что и думаю: лучше тут землянку выкопаю и буду тут жить, тут улица. На работу едут, вот она хоть люди идут, и я выскочила пошла, а онтуда выйдешь, чи кто пошёл, чи не пошёл, а всё ж пешком ходили, ну вот я и не хотела свою улицу. А было там любо жить, там и скотинка выйдет вот она, и всё на свете, а я не захотела там, ну и так и осталась на этом месте. Вот теперь, вот с шестьдеся... вот в пятьдесят втором вышла, и вот сейчас теперь считаю: уже, уже шестьдесят я тут на этом месте живу. Ну это уж сейчас мы, потом уж... мать <поумирали где-то там>, мы уж тогда вот эту хату сделали.
comments: ?
msk1929: Деду отделили хатушку там, одинарочку тоже сделали, он не захотел с нами доживать, потому что у него дочь-то от первой жены была
comments: дочь-от от первой жане
msk1929: Он скажет: я умру если, а тогда моя, мол, дитё, вам никому не нужна будет, вы её, мол, выгоните, и у неё угла своего не будет, и мы им делали этот кухличек, это такой домик маленький. И потом отец этот умер, схоронили, потом эта золовка моя тоже, но она рано тоже, уж её давно нету. Тоже рак у ней появился и, давно их нет, обоих никого нету. Ну вот я теперь тут и осталась одна, завязываю. Больше тут некому жить, мои дети ни за что тут не будут жить. Они там вот сейчас в Незнамово, там рядом трамвай, рядом город. А отсюда что, вот сиди как кулик в этой в болоте. Так и я вот сижу, вот по это вот сейчас вот балакаю, сейчас выйду на улицу, а кто-йто пошёл, поздоровается, или кто-йто это подошёл. А ну-ка зима! Дня ничего нету, а возьми четыре часа, уже <в> глаз поколи. А кто пойдет зимой, все никудышние стали. И вот тогда сижу, хоть волком вой, никакая <спи... ною> по телефону поляпаюсь там с дитями, всё, ну сколько, два слова сказала, всё. А это один, и один, и один. Кто-йто идёт? Да может не сын ли приехал?
Interviewer: Здравствуйте!
msk1929: Заходи, <нрзб>
Interviewer: Кто это?
msk1929: Ну, у меня тут гости, и ты заходи уж, гость.
mip1929: Нет, некогда мне.
msk1929: А что ты будешь делать?
mip1929: Я назваться. Нюня не приеде... не придет?
msk1929: Да не знаю.
mip1929: Нюня просила у нас от... что это клевать курям, всё белое, не знаешь? От холодильника.
msk1929: А ну...
mip1929: Хочет отдавать
msk1929: Холодильник?
mip1929: Ну эту чепуху.
msk1929: А, да её не возьмут, твою эту чепуху.
mip1929: У нас сейчас запхнуто, возьми! Куда ты денешься!
msk1929: Да не, в мешок, да это, знаешь, в мусорку!
mip1929: Да!
msk1929: А, ну в мусорку-то конечно, энто...
mip1929: Вот. А ей надо, она просила, пожалуйста, <ей> бы взять.
msk1929: Ну, дак ты...
mip1929: Если придет.
msk1929: Ну придет если, если завтра. Я думала, м не Вася посулилмся сенца скосить, но что-то нету, Я и думала, мне Вася посулился сенца козе скосить, а вот нету, что-то не поехал, может, не поедет уже, поздно.
comments: что-йто
msk1929: Если... не знаю, если она придет, скажу.
mip1929: Ну придет, скажешь.
msk1929: ладно, ну ты не сдавай. А это вот где холодильники эти вот, как его, а и куры правда клюют. Я вот когда кину, так и щёпота не найдешь, они склёвывают. Он тёплый. Дак и... ки... кино... как-то килопласт, или как-то его, может, не так.
Interviewer: Пенопласт?
msk1929: Да может пенопласт, да, да ну я вам, не слухайте, я тут намелю, я по-своему....
mip1929: Слухайте, она...
msk1929: Да. Да это если придет, вот если придет, может, ты скорее...
mip1929: Если я увижу, я скажу.
msk1929: Ты увидишь Вальку Баяниху, она там у этого... вот он ей скорее Вальке скажет, ему ж с овсом назовись, Любка купит овёс.
mip1929: Кто?
msk1929: Любка ихняя овёс твой купит. Она надысь июнь... Ну Любка Ванохина.
mip1929: А, Ванохина, а!
msk1929: Да, у ней корова, а сена нету. Да, она когда я была, она вот сказала: я за сеном, своё, да я уж ей и отдала за тысячу, косили. Она: ну как ты думаешь, а я гу: ну её не было, я...
mip1929: Ходила, разговору не было.
msk1929: Да, не было, а Любке, может быть, купили. Да, не было, а Любке, <может быть>, купили. Вот, туда сама смотай. Так что, милая моя, ну дожидай! Ну вот мы тут остались, эта тоже такая да как и я, вот ей тоже восемьдесят шесть.
Interviewer: Что! Восемьдесят шесть вам?
msk1929: Да. Ну вот она там...
mip1929: Мне семь, а не шесть.
msk1929: Ну энто ты мне энти не мулюй..
mip1929: Ну это понятно.
msk1929: Ты мне мулюй, я, это мне, может, я скажу, и с двадцать четвёртого <нрзб.>
mip1929: Ах, ты какая!
msk1929: А как же, такая-то. Ну если мы как пишемся, так и всё. А это... откуда я сейчас могу знать точно... тогда...
Interviewer: Конечно.
msk1929: Тогда никто вот, если я ... в каком... ну, сказали, что в двадцать девятом...
mip1929: Если ты не знаешь, а я знаю.
msk1929: Да и ты ни клепа не знаешь, это ты там мелешь впуст<о>. Не хочу соглашаться, потому что вот ты...
mip1929: Ну и что это за девки? <жених утеряла>
msk1929: Ну это девки, девки, вот это с Москвы девки, вот.
Interviewer: И зашли просто повидаться, да тут столько всяких разговоров, рассказов интересных, мы решили всё записать.
msk1929: Они повидаться, они вот... А я рассказываю только, как жили, да.
Interviewer: Да, я, говорит, сижу, думаю.
mip1929: Так ещё прошлый год вы же ходили, нет?
msk1929: Да и да, да, да, они уже давно тут ходят.
Interviewer: И прошлый, мы уже несколько лет подряд ездим. Ходили, да.
msk1929: Ну вот, ну вот, а я тебе, они давеча постучали, я: "Заходи ты", думаю, тут кто-нибудь из этих, они вон когда-нибудь шутят, там стукают, о, глянула.
mip1929: Если б вы знали, как мы жили, и-и-и.
msk1929: Да вот я им уж рассказывала, как... рассказывала, как мы щавель этот у мамы в рукаве выжмем, в молоко натулачим и как поросята ели, и себе хоть бы хны, бегали. Вот, ну так-то, а сейчас...
mip1929: Бегали, собирались и <шарёнки>, и подруги, и в поле - и свергибус, и борщовку, и козелец, и хохлушки, всё мы рвали и ели.
msk1929: Всё, всё, я им уже говорила, всё поедали. Всю траву ели, как козы, всё ели, ужас, тогда вот это...
mip1929: Это вот сейчас хорошо - пенсию давают.
msk1929: О, да сейчас, ну ак что, да сейчас уже молодёжь, господи да не дай господи.
mip1929: Ну не давали пенсию, и мы, сейчас вот засушило, что есть? Картоха не родится, и всё. У тебя. А пенсия понятно.
msk1929: Сейчас, сейчас, хоть она нехай не родится, сейчас не те времена, сейчас есть всё, хлебушко и...
mip1929: За <чево>, за деньги. Путин давает, о, ничего себе.
msk1929: Дадут деньги, много денег, ну... Во, да денег не будет, дак и не бегать не будут, как будто...
mip1929: Вот и я за это говорю, а не будет, и так бы жили мы.
msk1929: Ну и жили бы дак, ясно... А ты, опять ну молодёжь, вот они как всё-таки хоть будут жить, и тут совсем молоденькие, ну вы тоже молоденькая, но всё равно вы постарее их
comments: постарее
msk1929: Всё равно, хоть <нрзб> всё равно вы постарее девочек.
comments: ?
msk1929: Вот, ну а сейчас мы вот можем копать, сажать и всё делать, мы же то уж негожи. А молодёжь, конечно, куда деваться, будут, и сажали, весь огород сажали лопатой, выкапывали. Да ещё пошёл Донбасс, уголёк этот пошёл, мы вот с этого и зачали жить, на Украину...
mip1929: А колхоз тогда сеял картохи. Почему, мой брат пойдет в поле, весною, этих мёрзлых картох наберет, и мы пекли лантузики.
msk1929: Лантузики И ели их. И какие они были вкусные, вот сейчас думаешь, вот сейчас думаю: да господи! Ну хлеб испекешь - булка! Всё, вот суп сейчас - без мяса никого, давеча сварила суп, там риску кинула, это фаршу туда кинула, всё поэнтом, заправочки кинула, а тогда что было-то, всё сухое.
comments: поэнтом
msk1929: Ну ели всё <по два энока>, это ужас, и всё мёдом катилось,
comments: подваэнъка
msk1929: это страсть, ну, голодные же были.
mip1929: Здравые были, всё рядом.
msk1929: А сейчас слабые, да сейчас и хоть молодому, хоть нехай молодой.
mip1929: Да и молодые болели.
msk1929: Вот сейчас бы эти картохи, допустим, вот какие в земле останутся, зиму, они мёрзые, потом когда копаешь, они там этот крахмал, плисовые, тёмные, чёрные, в стуле толкли... ой, это мой, пожалуйста, дайте. плисовые, тёмные, чёрные Да! У! Что ты там? Отдыхаешь? Ага, я знаю, как у тебя там отдышка, с этим своими челнами.
Interviewer: Посидите с нами
msk1929: Да, у меня вот госточки из Москвы, дочь, опять поприехали, ага, да вот я с ними там гутарим сидим. А что-это Васька не поехал? - А, а, ну не, ага, ну нехай, ну <нрзб>. А я пождала-пождала, думаю, ну, чтой-то там не поехал. Ну так-то, ну вот девочки приехали, я тут вон телебень, ну ты сядь, посиди, вон Гопана зашла.
mip1929: Посиди, да уж что, я же курей загнала...
msk1929: Ладно, дочь, давай
mip1929: Курей завернула и говорю: пойду, назовусь, <эта ведь чепуха она нужная>
comments: ?
msk1929: Ну, называться...
mip1929: Ещё вот чего: если они возьмут овёс, ты пропустишь проехать через огород?
msk1929: Да пропущу, да почему же, господи, по сухому, конечно, сейчас если
mip1929: Вот, да тоже по грязи... И только на лошади же надо.
msk1929: Почему?
mip1929: А на чём же?
msk1929: Да они, может, на машине приедут.
mip1929: На машине на нашем огороде нельзя.
msk1929: Ну почему это нельзя, сейчас скосят. Во! А по чём же можно? Да это и мне скосили сено.
mip1929: А, я тебе набрехала.
msk1929: Ну, дак а что? Это он говорит, если косить, трактором косить ли где-то там, где-то бы тут разворачиваться? Ой, да развернется, н столкуй, он и задом сдаст, и как хочешь, скосит, да и руками скосит - лось, господи!
mip1929: Ну я и говорю: будешь косить.
msk1929: Нехай косит, сам.
mip1929: И я буду помогать.
msk1929: Да и ты помогать, да может ещё кто купит, нехай сам косит. Уже Витька сам скосит, если Нюня возьмут. Ну, она сказала ещё...
mip1929: Дак скосит, чем скосить, руками?
msk1929: Косой, руками, конечно.
mip1929: А, руками-то я согласна.
msk1929: Он жужжалкой-то нехай скосит.
mip1929: Жужжалкой?
msk1929: А что уж, вон видишь, Васька мой как косит
mip1929: Да то я не зову, у него своя.
msk1929: И у него своя такая же, там покосил, тут покосит. А это сгребут, а тогда проедут. Ну вот такие-то. Ну давай!
Interviewer: Да, счастливо вам, до свидания. Жалко, вы уходите.
msk1929: Да эта не будет долго телебонить, эта ты знаешь какая, как юда.
mip1929: <самотолка>
Interviewer: Как что?
msk1929: На... юда, говорю, на огороде.
Interviewer: А как это как юда?
msk1929: Ну да вот как юда, вопьется в эту работу. Ну вот, и вот она, тут она сейчас у... с нею сын живет,
comments: у с нею
msk1929: и сноха тут живет с нею. Ну он тут и лето, и зима, у неё там в городе ква... ну он на пенсию пошёл, и вот там не хочет, а сидит тут. Ну вот они сейчас на огороде посеяли овёс. И вот она его хочет, у неё эти вот сейчас там две этих овечки, ну она их до холода зарежут, ну овёс бы как бы не нужен, некому есть, ну вот она его, кто-то хочет, эта моя хоть, да вы у них тоже были, это бабки там эти <трещётки>
Interviewer: Какие, какие?
msk1929: Да ба... в том проулку, вот я, глубже он, там Оля, Катя, Нюня
Interviewer: Это вот три сестры, мы что-то в этот раз не дошли до них.
msk1929: Ну, они ж тоже любят-то болтать. Ну вот, они-то уж старинушка, особенно энта Олька, да там у неё не поймешь, она как из пулемёта.
comments: энта
msk1929: Ну вот, это они, вот что-йто у меня не была она тоже, Нюня эта подболела, Аннушка-то. Ну и вот, была уж, дня два или три не была. И вот так-то, ну а я вот больше сижу, а эта не будет сидеть, эта вот на огороде и лазит, и лазит, как черепаха, и лазит. И ни днем не пойдет, не полежит, это каменная, это ужас. И вот ска... да иди, да иди, вот выпусти курей, и они бегут, ну нехай, ну если их выпустила на волю, ну нехай бе..., куда они денутся, тут им некуда деваться, походят, знают, сядут - нет, вот будет бегать за ними, стерегет, гоняет их. Если делов нету, сейчас поливать уйдет. Я через день, через два поливаю, она - каждый день. Ну воды у неё, конечно, там налито бочками больши<ми>... большущая есть, ну силёнка ещё есть. Ну а у неё тут сейчас сноха, она есть сготовит, ну и она только ей тут е дела, она кушать нгичего не готовит, сноха всё там делает.
comments: тут е дела
msk1929: Ну что, птички там позавели, тоже каких-то индюшек, да и ещё каких-то мулатиков понахопали. Сейчас в селе мулатька тут поналетело, когда болячки, они вон дохнут эти мулатики, и такие деньги поотвалили, а... Платят деньги, вот и думаю: ну конечно, она неплохо, когда вот они есть вон куры свои,
comments: она неплохо
msk1929: сядут, бывало, выведут, это всё как бы своё, а эти - двести за него отдай, за этого, за капельного. Потом ещё надо какие-то комбикорм купить какой-то, какой им нужен, чтобы они как бы росли с витаминами, они вон дохнут. Вот у меня у сестры сейчас, наверное, сколько же, чи восемь штук таких вот мулатиков этих подохли. А он каждый двести да двести двадцать. Да кому что, ну взял готовенький, съел да и сиди помалкивай, с этою птицею. Ну вот такие-то, девочки, ну а у вас в Москве что там новенького?
Interviewer: Ой, у нас, ничего, там духота, там... тут дождь был такой, что всё просто залило по колено.
msk1929: Там тоже духота? Духота, тут вот... А у вас дождь, а мы умоляем сидим, а у нас с самой весны нету дождя. И вот ты знаешь как, вон если б вот сейчас тебя поведи на огород, дух радуется: гарбузики плети уже пустили, тыквы цветут,
comments: гарбуз - арбуз
msk1929: квасули цветут, лук стоит там как бы любо поглядеть, морковку, всё,
comments: квасули - фасоль
msk1929: картошка цветет, а вся земля что есть назол, и всё. И вот как сидим, мы где-нибудь облачок пока... господи, да хоть бы чуть капнуло, хоть бы чуть - нет Вот возьмет капнет - и всё, и нету-нету, и не капает, всю лето. И вот так, что ныне у нас, туго будет, с картошкой плохо. Сейчас если ещё вот эти дни не по... капнет, потому что они уже начинают сохнуть, чем им тянуть? Ну вода, вода - это всё, как говорят, тоже основное, без воды что ты сделаешь, так что... Вот такие-то, ну а вы уже тут у нас давно, в селе-то хоть?
Interviewer: С понедельника.
msk1929: С понедельника? Ну, ну да тут с понедельника, ну ещё до понедельника или раньше?
Interviewer: Раньше, завтра поедем.
msk1929: Да? О, это вы мало поэнтом... погостили у нас. Ну да ведь, сколько по энтом, а что ж. там ещё может где-нибудь куда-нибудь ещё же ездите, хватит вам тоже место, как говорят, на одном месте некогда сидеть. Ну а что делать, денежку нужно. Платят за это?
Interviewer: Немножко
msk1929: Ну, куда деваться, что ж, надо, как говорят, зарабатывать. Ну поехали, небось это тоже неплохо, белый свет хоть поглядеть <нрзб>, это самое главное.
Interviewer: Конечно, да, да, да.
msk1929: Я когда... дак, дверь шлёпает, она вот прошла, не закрыла. Я когда ещё, Господи восслави, поехала в вашу Москву...
Interviewer: В каком году?
msk1929: В каком году, да как тебе сказать, давно уже, ну это лет двадцать назад, а может и двадцать пять уже, давно это было. А я никогда из деревни никуда не выезжала... А соседка мне, а у неё там тётка была
comments: соседка мене - ген?
msk1929: в Москве, у неё муж был военный, и они там жили. И она туда к ней часто ездила. Ну а потом, тогда же за всем туда ехали: тут ни ситца не было, было на... на какую-то на платьице, на рубашку да, ни на чём, ничего же не было. Вот, потом пошли какие-то штанишки эластиковые тёплые вот эти, туда ехали за этим. Вот она меня позвала туда. Ну вот и что ж вы думаете, когда я туда приехала, в эту Москву вашу, если б вы знали, а вот туда в гум, в цум поедем там за этими, лохуники, то дитям, то себе что-йто купить, а там люди занесут и вынесут человека. И тогда я вот, вот привыкла я вольно тут сидеть, на свежих, как говорят, хлебах, никто меня никогда... а то зайду - тяжкота, духота, ни... в очереди стоишь, поэнтом ноги отсыхают... Думаешь: "Да господи, Дуська, да поехали!". "Да погоди, вот ещё вот этому не купила, да вот этому ещё не купила", - ещё остались! Сядем, когда ехать домой, а я, бывало, скажу: Ну, Дусь, господи, - и тут я виновата перед Богом, говорю, - Господь кубы донёс меня до дома, чтобы я туда ещё хоть один раз поехала! А не так-то было, я своё слово-то не сдержала перед Богом. А потом дети-то болеют,
comments: бОлеют - растут
msk1929: уже расходы-то другие пошли. Хочется, что ж, энтот пошёл мальчик, костюмчик-то, там пошли какие-то вельветовые эти костюмчики с этими, штаниками, и своему ж ребёнку хочется-то купить. Вот, поедешь, муку какую несешь! Ну, приехала, ну, думаю, всё, больше никогда я туда не поеду. А что ж не... посидела дома, у этого там подносилось, у этого подносилось, ну что ж, Дуське, поедем! О, Дусь, слово дала, нет, не поеду" - Ну, сиди, иди у торгашек вдвадорога покупай". А там хоть помучаешься, дак зато за эти же деньги ты сколько всем привезешь. Ну и что ж, опять поехала. И веришь, и потом уже, когда вот эту дочку свою Полинку, уже глянь выросла Полинка замуж, а я хоть не каждый этот, а уже привыкла себе... Ещё и знаешь, как говорят, у людей утаишься, у Бога нет, уже, думаю, своим что-йто купила, глянешь, что-йто лишненькое, да нехай хоть на дорогу, продать. Вот, а там, хоть и дорога тогда, бывало, если в общем вагоне, там чи три рубля платили за билет, а в этом чуть подороже, там в этих купе-то хоть, это, сидели. Да нехай всё ж в общем дюже там вот сядешь, и хоть и ночь сядешь, да пока, сидеть тяжело, набьются битиком. И невозможно, да ну, дайте хоть на дорожку что-нибудь продать да и в купе в этом поехать-то, там всё-таки хоть нехай верхнее хоть нижнее место, ну хоть ляжешь, ноги-то отдохнут. Да и тогда, пока детей выходила, девка замуж, надумала замуж выходить, что ж, тут-то ничего нету, а что ж-то, тюли нету. А она вышла, а у них-ка, вот куда она сейчас вышла,
comments: ?? у них-ка
msk1929: квартира трёхкомнатная, на три окна надо тюли купить. Стыдно же вот сейчас молодая зайдет, а ведь они вот старенькие, всё равно хочется, чтобы это, было чуть-чуть убрано. Ну, поехала с этой со своей вот энтой соседкой, её сейчас нету. Ну, приехали, нас там это, где мы бичевали, как говорят, нас повёз там Митя. Был он как-то, считали он недоразвитый, а такой он умный! Москву вот знал, ну не то что вот когда-нибудь в такси сядем, он только таксист поедет, там эти, чтоб где-то лишний этот сделать, поболе с нас взять-то. А он помимо так - вот тут, так - вот тут. Ты что бабок наказываешь, тут нам лишние круги на... нарезаешь, ехать вот сюда надо, а ты чтоб с нас поболее, накатать на этот, взять-то денежек. Ну вот мы к этому Вите, бывало, поедем, и он нас столько...и бывало, посадит в эту такси, и с нами пока на вокзал нас проводит, и всё на свете, он нас спасал. А как-то его считали, шибко как малоразвитый он.
Interviewer: А кто он вообще был такой?
msk1929: А он, он, он вообще нам чужой, вообще, никто.
Interviewer: А как вы его узнали?
msk1929: А как узнали? Мы узнали, знаешь как? <нрзб> Язык до Киева, сказано, доводит. Вот мы узнали, там наши когдай-то, ещё когда там всё развалённая Москва была, наши туда по вербовке много уехали молодёжи - девки там и ребята вербовались и там на стройках были. И много там замуж повыходили, и много поныне и остались, живут там. А там наша соседка, вышла там замуж. Ну хоть у них эта была семейка - там четыре хозяина было, вот плита на четыре хозяина, вот у каждого своя эта, допустим, горелка-то та стоит в кружок, и все, кого нету, она там на двух ставит этом варить. Туалет один на всю эту, как её, и ванна. Ну, тяжеловато было. А этот Витя насупротив
comments: насупроти Вероська?
msk1929: А Верочка, а они там уже давно живут-то и знали: они жили Настя эта и Витя, у них детей не было, а однокомнатная. Вот, и она нас познакомила с ними. И к этом, как бы у ней дюже тяжело, своих двое детей,
comments: к этым?
msk1929: а у ... две комнатки хоть у неё было, у неё мальчик и девочка, вот она, бывало, с этою с дочкою в одной комнате, а мальчику другая комната была в семейке, двух- у неё комнатная. Ну всеодно, к мальчику-то нас не поселишь, а в одну комнатку и такая маленькая... ну семейки. Она нас познакомила с этой Настею. И вот потом мы к этой Насте начали к этому Вите ездить, у них хоть одна комната, но у них детей нет. Ну а мы ка... ездили-то не одна ж едешь - коли двое, коли трое, коли пять человек
Interviewer: Ого!
msk1929: А вот ну они-то уже, как говорят, мы знаем, у них тоже кухонька, ну это, там в этом... туалет у них, всё это в этой комнате, всё есть. Ну вот они там с Витей на комнате лежат, потом они придумали, комната у них, а у них когда брат умер у этого Вити, а там шифонер остался у него, там ещё там диван какой-то остался, они взяли эти два шифонера себе и сделали как спальня у них. Вот они, там эти Настя и этот Витя как спальня у них отделана, а это нам. Мы тогда эти свои хурья покидаем на полу
comments: хурья?
msk1929: и на этих вот лохунах и полёживали. А вот находимся, и вот веришь, тогда вот как мёртвый уснешь, ноги устанут настолько там в этих в людях, голова заболит
comments: в этих в людях - "на людях
msk1929: может кто знает как от этого люду. Ну а привыкли, куда деваться, дети заставляли, и зачала ездить. Во, я ведь пообещала Богу, что больше не поеду, и вот то-то не... нарушила свой закон. Кинулась замуж отдавать, то-то не хватает, то не хватает, а у торгашек в пять дорого, а денег-то не было. Какие деньги, нам колхоз ничего не давал, а дед мой хоть был шофёром, ну за месяц шестьдесят рублей получал. Ну что это деньги, а семья-то уж-ка вон какая получилися - два сына и дочь, ну, семья уж пять человек. Уж мать нехай там хоть маленькую, двенадцать рублей получала пенсию. Ну и вот такую муку несли, ну что ты сделаешь. Это вот сейчас молодёжи, вот если какую мы эту несли, я думаю, сейчас бы ни един человек не вынес, как мы вот жили. Ничего ни одевать, ни обувать нечего, и детишки-то пошли.
comments: детишки-ти
msk1929: А всё хочется уже, как ктой-то побогаче-то там жил, глянешь, он там ребёнок-то глядит, а у энтого там рубашка уж такая пошла, этот костюмчик, всё на свете, а это-то уже не хочется в этих в холстинных штанишках-то бежать.
comments: бечь
msk1929: Эти, да и уж эти холстинные-то, это уж коли-то пошли машинки. Тогда уж сами уж начали, кубы это уж швеи получились,сам бывало эти штанишки распорешь, пога этого Углевой утюг был, угля туда насыпишь, эти рубчики чуть погладишь, а по нё, по нём тогда выкроишь, ему штанишки шили, сами. Рубашонку сами шили, а кто ж их тогда вот, как сейчас, а сейчас только родится, на нём всё есть, давай только денежки. Ну и деньги, как нехай ни тяжело, всё равно платят. Это уж я вот я сейчас вот зачнусь с вами балакать: вот не хватает. Вот у меня сейчас Викушка двадцать пять получает. Конечно, по во этим ценам они маловато.
comments: по вэтим ценам
msk1929: Ну у них-то пока вот двадцать пять, Полинка тридцать получает, это с пенсией.
comments: с пенсием
msk1929: Двадцать две получает зарплаты, это в психушке-то в этой, и девять с чем-то у неё, с хвостиком там, почти десять пенсия. Отец двадцать получает шофёром. Я говорю: Полинка, да куда ж такая сумма денег? А она говорит: ага, мам, а сейчас ещё у них там вот свёкор, там у одной бабки жил, она умерла, его выгнали, сейчас он с ними живет. Ну вот теперь, говорит, пойду, четыре человека, говорит, вот эту кастрюлю, говорит, сварю там лапши или плову, там всё на свете. Вот пришла она нынь с ночи, вот она у плиты нынь целый день стоит. А он дед ещё по энтом крепенький, съестной, тарелку вот так лапши накладывает, с этим с подливом, с этим, кинусь, уж, говорит, нету. Да вот тебе смейся!
Interviewer: Про деда мне смешно, про деда!
msk1929: Съестной! Вот, и вот тебе кинется, кастрюли сухие, опять надо заходить, заваривать им. И вот она нынь с ночи, и вот я давеча-то шучу, ну я знаю, как она отдыхает, вот ныне она целый день у плиты, им опять эти ба... бадьягу наготовит, кинется - уж нету! Ну что, они что сидят, а есть-то хочется да и, а никто ж сухое сейчас не будет. Вот только ж говорим, а то она лапшу-то сварила б, сухую, кто ж её будет сухую? Она ж туда и мясо там, или вот и там ещё-ка чтой-то какие-то эти напихает, они и молотят. И кинется - сухая кастрюля, и всё, вот тебе на. И смех и грех, вот как...
Interviewer: Пенсионеры уже, да, эти съестные-то уже?
msk1929: Да, пенсионеры, да съестной-то ещё знаешь как съестной, а ведь ему тоже семьдесят шесть, а он крепенький дедок. И, ты знаешь, сколько они у меня, и зять мой вот, и зять съестной. Вот, говорит, мам, вот когда они у меня бывают. Мам, ты погляди, вот Полинка пойдет на работу, вот наготовит нам, борща там сварит, этого плова вот этого наделает или там лапши, или вот этого с риса там что наделает. Пока она приедет, мы... мы с отцом по одной тарелке наклали, он и я, кинулись - уж там дно, о, там сухо, на другой уж нечего. И борщ так-то, вот она пока сутки пробудет и.... Вот, да девочки мои золотые, я вот на... наплету вам, а вот так-то!
Interviewer: Ой, господи, смешные, просто это везде так, а вы хорошо рассказываете.
msk1929: Да, ну я как есть, как и на есть.
comments: как на есть?
msk1929: Она вот если кто живет вот в таких семьях, она везде так получает.
comments: получет?получет-то?
msk1929: Я ж говорю: то я одна вот сейчас сяду, я как кошка, там улила себе тарелку, съела, а сейчас, как говорят, яички вольные, то всмятку сварю, то на сковоро<де>...
Interviewer: А у вас есть сейчас курочки, да?
msk1929: Есть.
Interviewer: Да что вы, вам тяжело, наверное, держать!
msk1929: Да ну, курочки мне это забава, ты что, они меня ждут, я вот иду, они меня облепят... И пойду, яички по энтом выну, и дети у меня, как говорят, сыты....
Interviewer: С вашими <нарзб.> яйцами?
msk1929: Да. Вот эта Полинка, у этих у ребят у обоих есть, а у Полинки-то нету ни дачи, ничего нету, она от меня, вот сейчас приедет, набивает и луку, вот позавчера была, сорок яиц положила, луку сумку положила, картох положила. Теперь морковка ещё хоть такая давношняя, это летишняя в погребе, ну ещё так она хоть не... некрупная, но ещё нормальная, наложила, думает, вот в плов там, в эти...
Interviewer: Будет своих съестных кормить.
msk1929: Да, надо-ка, съестные да очень съестные! Вот тебе, милая, как хочете!
Interviewer: Ужас какой, две тарелки!
msk1929: Хоть давай! Будете из меня смеяться дома, я вам тут, девочки <нрзб.>
Interviewer: Нет, хорошо вы рассказали про таких обжор, хорошо вы описали.
msk1929: Да. Ну. Дак она, она ж тут это не в обсуждение, а вот во всю эту. Она, тем более они уж мужики - есть-то они лопают, а помогать-то они шиш помогают. Они даже тарелку за собой не помоют, вот это приду, она говорит, вот так горою лежит, понятно? Поели и наклали у неё тут, вот приходи, их мой и всё на свет, они даже и тарелку не моют. Ну вот она и тогда когда психанет. А я тогда говорю: "Полин, не психуй, дочь, это ещё благодари Бога - он двадцать пять лет с вами не жил, а то б куда денешься". Бывало ещё вот когда она он эту бабку не находил он, она туда вышла, он, это вот зять мой и он, а мать вышла за другого, бросила, короче, его, с сыном. Вот, и уехали в Тюмень, в Тюмени они там он был тут это свахин, за какого она как бы, своего Колю этого бросила, а этот был начальник этого, района, ну как он, начальник милиции.
Interviewer: Кто это?
msk1929: Да, ну мой хоть сейчас свёкор, это моей Полинке неродный, это вот за какого свекровь вышла, а этого бросила с сыном. И вот он в армии отбыл, потом эту-то Полинку взял. Вот она когда вышла туда, ну он там ещё глянь, всё-таки Полинка уже вот тридцать ей уже, как она замужем там, вот... А это он двадцать пять там, пять годов только с ними пожил, и вот "Мама, - скажет, - господи, да хоть бы он нехай ушёл куда-нибудь, к бабке". Он, - говорит, - мам, как маятник, над глазами туда-сюда", ну а что ему делать, мужику? Ну потом нашёл бабку, ну вот он там с нею двадцать пять лет жил. Ну а там они, он тут как был прописан, так и... а там пахал только на неё, да и всё. И даже, вот как она умерла, ни даже на шесть недель его не оставил сын её, на шесть недель даже не оставил, чтоб хоть помянуть-то. Тут же выгнал его, потому что он нигде этот сын у неё не работал, а дедова эта пенсия и её пенсия на них уходила - на сноху <и на та>
comments: на сноху и на та
msk1929: А когда мать умирает, деньги-то отпали, он приходит к этому к нашему к Коле и говорит: Так, будешь денежки мне пенсию отдавать?" - "Ну а я, - говорит, - чем же буду жить?" Ну а не... не хочешь это деньги отдавать, то улётывай. Ну и выгнали его, ну и вот он сейчас-то вот у моей дочки, и вот сейчас ещё один, то хоть зять был, как я говорю, съестной, а сейчас и отец. И вот она наготовит, они высушили, опять стой готовь, и вот куда хочешь. А ему хоть и нехай большие года, а так он крепенький дедок. семьдесят шесть годов ещё может, это только вот <нрзб>
Interviewer: А ей сколько?
msk1929: Полинке? А Полинке пятьдесят два.
Interviewer: Полинке Пятьдесят два. Ну он дедок, может, ещё найдёт себе какую бабку
msk1929: Ну, да вот, как найти её, бабку, кубы ж он нашёл-то бабку какую-нибудь, она бы по энтом до потолка сигала, чтоб он кубы ушёл. Тут надо перед Богом балакать, он бы никак. Что, хоть там он ей отдаст эту пенсию, а попробуй сготовь на этого, да вот сейчас стирай с него, да и по энтом меняй ему эти постельн<ое всё насие>
comments: ?
Interviewer: Ну сейчас машины есть.
msk1929: Да всё-то всё есть, ну она же работает,
Interviewer: Всё равно надо, конечно, надо, конечно, беспокоиться, конечно, конечно.
msk1929: и всё лишний человек уже, как говорят, тяжесть. Ну вот тебе всё, а тут она эти сутки вот отбудет и нукосе, ещё лишний человек. Это ж вот когда уж ладно своя там дочь, свой муж, это уже как-то привыкнешь, а то уже вот он столько-то не жил, и тогда на тебе.
Interviewer: Да-да-да, ну так оно и бывает в этом возрасте.
msk1929: Вот. И...ну бывает, а я ей тоже скажу: "Полин, ну милая, ну всю жизнь не бывает, что всё как тебе клеилось". Она бывает, надо всё пережить - и плохо и хорошо, ну что, куда его денешь, он же отец. Ну вот.
Interviewer: А мать так и не возвращается?
msk1929: А ма... нету сейчас, она мать умерла уже,
Interviewer: Она умерла.
msk1929: пятнадцать лет как нету этой матери. А этот женился её муж новый, и они нажили тоже мальчика. Сейчас тоже уже женился, ну она хоть молодец мать, тут не... вот у них она получила квартиру, не тронула их, вот Сашку, моего зятя, и хоть мужа. Из этой комнаты ничего не взяла, ушла с голыми, вот в чём, по энтом ушла. Ну он был же начальник милиции, тогда энти времена там чин большой, и она была заведующая этой... ресторана. Они обои были, как говорят, богачи. А потом когдай-то у нас, это давно уже уж, сильно давно, как бы какой-то депутат, выбирали какого-то депутута, и там на Микро, ну по... в столовой в какой-то там не знаю, его тут же там ктой-то убил, застрелили в столовой. А он начальник-то большой это <хоть>, да,
comments: ?
msk1929: и этого депутата убили, и его тогда, как говорят, кыш с работы, это Федосеевича моего, этого свата сейчас нового. И... ну они как... всё-таки у них власть была, так она и осталась, и он тогда его другой начальник - в Тюмень. Послали его, там ему двухкомнатную дали сразу в Тюмени, и они там три года пожили с этою с моей свахой, а сваха тут бросила этого Колю, и за ним туда уехала, и ещё уж она от него нажила мальчика. Вот, там три года пожили, потом они ж грамотные люди и, как говорят, везде нужные. Он тогда энту же комнаты две там - и меняет на Микро две - туда-сюда размен. И сейчас у неё осталась этому вот на... моему трёхкомнатная зятю, это он её сын от Коли, а от другого от Федосеича от Пети - двухкомнатная этому меньшему... оставила... хоть... А он потом в Катову в колхоз там где-то тож по ким там подхвостникам приделался, он же грамотный человек, он сорока годов на пенсию ушёл, он же началььник милиции был. Пенсия у него большущая сейчас, он где-то тысяч семьдесят получает.
Interviewer: Да что вы!
msk1929: Он, он большой был начальник. Вот, и там ему в <Кату> дали четырёхкомнатные домик, это уж с свахой они получали. Потом сваха умирает, он сейчас ещё новую взял, под неё уж всё подписал. Ну и сейчас под неё всё, всё подписал, и вот ни Сашке, ни этому сыну ничего там не светит из этого. Всё под эту, какую сейчас молодуху взял, и всё до нитки под неё подписал, и вот так. Так, милые девочки, всё, как говорят, жизнь она длин... Ну, у кого ж вы тут, там у этой?
Interviewer: Да, у Нюры.
msk1929: Ага, ну она хорошая так. И она же мать тоже похоронила, нету её.
Interviewer: Да.
msk1929: Ну вот, она тоже сейчас одна.
Interviewer: А я вот не помню, вы в школе-то сколько лет учились?
msk1929: Я в школе? Я, как вам сказать, я училась три года.
Interviewer: Всего! Какая вы, просто такой...
msk1929: Да, три года. Как, ну я, знай, я... третий класс кончили мы в мае, а вот двадцать второго пошла война-то - и всё!
Interviewer: И всё, да.
msk1929: И больше я никуда ногой, тогда эту войну, потом эту нашу школу сожгли немцы, она деревянная была. <С эт уж> вот эту потом сделали после войны когда-йто, а мы... какая ж, ни одеться, ни обуться, и больше я в школу и не...
comments: с эт уж вот эту
Interviewer: Не получилось так и?
msk1929: Ну вот сначала я, знаешь как, и писала, и читала, и всё, а потом день за день, день за день, и всё это у меня ушло. Так все буквы знаю и почитать-то, бывало, в Москву-то поеду, вот там какие остановки, почитаю. А так вот <что чтоб> я написала сейчас,
comments: ?
msk1929: вот все буквы знаю, а вот зачну, а я их забываю одна за одной, как их поставить, писать, и всё, и совсем <пешка сейчас досе> Ну сейчас она мне и не надо, там пенсию принесут две этих, она скажет Наташа: "Ай, баба Маня, да небось тут как-нибудь", - ковыльнула да нехай да вот и всё, а сейчас мне эта и грамота какая нужна.
comments: ковыльнула?
msk1929: И так и вот и осталась так эт... по на... по-нашему никакая. Все на... грязные работы все наши, так что... раз неграмотный человек.
Interviewer: Ну почему
msk1929: Ну а я не обижаюсь, я как-то думаю: мы привыкли - вилы, лопата, вот это, бывало песняка! Молодые же были! Бало едим, собрались и на всю глотку распе... эти песни какие-нибудь затанакаем. А если там волы, когда на волах были, сядем на волах, о, ну уж тогда мы тут господа, с песнями и с песнями, а сейчас какие-то люди стали вот, и молодёжь.
Interviewer: А на волах что делали?
msk1929: Ну на волах и... и что делали, да всё делали, волы, пахали на волах.
Interviewer: И пахали, да?
msk1929: И солому этим... скотине навивали воза, кормить, тогда ж техники-то никакой не было, кроме волов, коровы наши, свои наши домашние. Обучали их и ездили на них и за керосином, и в Курбатово ездили, и вот в этот под Воронеж ездили. Вон бочки настановишь и едешь на неделю целую на своей корове. Остановишь, покормили и опять пошла. А бывало если не дай господи где вот чуть взволок
comments: взволок?
msk1929: да дожжок капнет, это ж корова, она с... у неё эти ножки осклизаются. А мы, бывало, эти ходки, вот там сколько едем, там может десять ходков едут, и одну вот вытолкали, помогаем, а они осклизаются, и тяжело, и не взлезут на гору. Вывезу, и так одна по одной, пока все повы... вытянем. То ой, да не дай господи, да вот я тебе вот...
Interviewer: А сколько волов в ходок впрягали?
msk1929: Два, два вола. Ярмо, а это посерёдке одна вот эта палка - дышло. Вот, а это ярмо на две этих, и занозы, две занозы. И они уже, знаешь, привыкли: это одно "цеп", а это "цебэ". Вот если он там ушёл там вправую, а ты скажи: "цеп", он знает уже, поворачивает. Этот - "цебэ", тоже понимает, если там он кудай-то пошёл. Упонимали всё, как люди, вот он куда только начни в сторону идти - "цебэ" - он прямо идёт, "цоп" - он тоже тогда. И вот ни вожжей, ничего не было, а они сами, так команду слухали. Вот только видишь, он уже как с дороги-то уходит, а его скажет "цебэ" - он прямо едет. Цеп, цебэ" - только и знал языком молотил. Ну это уж потом на коров на своих тоже так же. И вот вам, девочки, такие-то дела.
Interviewer: А что там было, "атя"? А "атя" было, волов погоняли как-то, "атя" говорили?
msk1929: Ну гдей-то может говорили, в каждом селе своя слово.
comments: ?
msk1929: Мы как это вот сейчас как-то хоть чуть-чуть зачали это... придерживаться к этому, а том ещё, куды.
comments: ?
msk1929: Как мы балакали, как-то нас никак нельзя было понять, а сейчас уж и "что" вот начали там. Если я как и молодёжь, они уже больше все в городе, дак они по городскому всё и балакают, а мы балакали плохо, у нас не вот был поймешь. Куды" - вот не скажешь там вот сейчас: "куда пошёл человек" - "куды пошла?" Так и был, все знали, что "куды пошла". Значит это я не сказала там "далёко ты б пошла или там "далеко тебе идти", а "куды пошла". А ты там скажешь: "Да пошла к Машке", или там ещё к какой-то к соседке, или там к гостю кудай-то пошла. Сейчас немножко покультурнее, хоть чуть-чуть, хоть не все равно мы, язык мы уже свой не это, так-то не скажем, ну хоть серёдка-наполовинку. Все одно уж можно там гдей-то хоть, мал-малость, а тогда плохо мы балакали, невозможно, вообще.
Interviewer: Даже невозможно поверить, вы так хорошо балакаете, что просто невозможно поверить, что раньше плохо балакали.
msk1929: Да, не то что плохо балакали, а я тебе вот сейчас, сами себе, вот мы сами, сами себе не верим. Мы уже тоже как-то с людьми, и... с людьми немножко поддерживаешь эту, ты понимаешь.
Interviewer: Да-да-да.
msk1929: А то я ж тебе говорю, никак, бывало так-то мы гадко балакали, что невозможно. Если вот так городской человек... И даже вот когда мы писали, и вот у нас был мой учитель Пётр Николаевич, <Царствие Небесное>, его давно уже нету.
comments: ?
msk1929: И вот скажет Грамотный всё вот человек, а мы ж как вот говорим, так и пишем. И у нас ошибки-то, вот если по городскому сказать, там оно вот одно и то же слово, а уже там ошибок полна эта, ты понимаешь, потому что вот как я говорю, так и скажу, пишу то есть.
Interviewer: Ну да, да.
msk1929: Вот. А если она грамотно вот ты балакаете вот городское, ты уже знаешь, как называется, ты уже знаешь какую слово, у тебя чтобы она правильно получилась. А мы: ага, "куды пошла", значит, "куды" написала. А куда она это слово, она же, как говорят, нигде в этом не числится-то в книжках. Вот, а и кинешься - ошибок! Только знают: ошибка, ошибка, ага, кол, двойка, тройка, а вот коли там четвёрку получишь - сигаешь до потолка, ну никак не умели балакать. Вот а нам и не ставили ошибки. А как, ни на свою учишься, если у нас этого не было, мы ни не... городского мы даже и понятия не знали.
Interviewer: Ну конечно, да.
msk1929: Когда это уж, этот го...
Interviewer: Книжки читать если, то может быть...
msk1929: Ну книжки, ну книжки-то уже, как говорят, коли-то уж вот поболе ли, коли-то в школу уж пошли, тогда эти книжки начинали. А все одно вот как мы бегаем, как балакаем,
comments: сеодно
msk1929: и кинешься - и напишешь так-то, и ошибок делаешь полно. Не, мы плохо балакали, я очень плохо. И вот поди у нас вот Знаменка, может, вы тоже когда-нибудь были, вот Знаменка, а они уже... там у них как-то свой этот... язык. Они как-то больше как по-хохляцки как-то там всё это. Вот поди Скупая - там тоже свой какой-то язык. Вот мы ж тут все одинаковые, а в каждом селе свой язык. Как-то мы вот привыкли быва... бубнить, как вот скажешь, бывало, скажем: да господи, да уж тут кубы ляпнешь какую-то слово, что она ну никуда неподобна. А сейчас немножко, хоть не все, и сейчас ещё бывает, ещё говорят по старинке, ну, уже мало. Уже всё-таки с людьми вот так как, как-то уже стыдно, язык ворочаешь. Я вот бы<ва>ло пойду когда вот там сено бывало косить в Знаменку А они скажут, ещё я была вот молодая, скажет: "Во, Маш, во, ничего!" - да я уж я, я ж в Москве побыла, я... я теперь городская, шутим. Што вот немножко уж язык-то свой, <ка> гдей-то да нет-нет его поправишь, хоть немножко. А все равно мы... плохо у нас... балакаем вот мы.
Interviewer: Я хочу у вас спросить про ваши обычаи, про названия какие-то, вот когда ребёнок рождается, детское место говорят.
msk1929: Ну ме... ну место...
Interviewer: Как у вас называется?
msk1929: Ну место она, мы, если бывало скажут, место это она как и называлася так бы - место. А только рождается - скажут: ребёнок родился в рубашке - рубашка. Как бы вот если он в какой этой там сидит в этой плёночке, это называлась рубашка... детская. Как бы он вышел-то, а это рубашка-то выходит, всё равно ребёнок-то он в чём-то сидит. Уже все одно как мы вот говорим: как в пузыре, так и это, ну называли у нас рубашка. Вот, скажет: ребёнок в рубашке. И бывает, когда уже и воды пройдут, и бывает он выйдет голенький тоже, чистый, а бывает, что с этой рубашкой выходит. Вот, ну уж тогда его как бы вот очистить, это всё смывают, ну назвали это хоть местом называй, хоть рубашка, скажут, не в рубашке родился.
Interviewer: А куда эту рубашку девают, если дома вот кто родит?
msk1929: Ну дома, вот, допустим, дома - закапывали.
Interviewer: Куда?
msk1929: Ну, пошёл там под плетнём в землю закапывали.
Interviewer: Под плетнем?
msk1929: Да, ну вот там варок у меня есть, допустим, ну тогда, сейчас эта сетка да там эти, ну тогда плетёные были из палок, плетни. Ну и пошли, там ямку выкопали и эту... всё это закапывали. Так же вот хоть корова отелится, допустим, она это ж тоже выходит эта вся, где, допустим, телёночек-то лежал. Тоже в землю закапываешь или в навоз. Потом уж когда вот эти появились тоже бывало эти кизяки поделаешь, навозов не было, всё топили им. А потом в эту в землю закопаешь, чтобы собаки-то не тягали, а то ведь их везде собак этих бегают. Вот, и закапывали в землю, чтоб он там сгнил этот. Когда человек умрет, вот это с него, вот эту всю носить, когда снимут, купают, новое надевают, всегда тоже закапывали в землю.
Interviewer: Всю одежду, вот это вот?
msk1929: Допустим вот я сейчас вот как сижу, и мало ли сейчас я помираю вот сейчас.
Interviewer: Ну не дай Бог, да, давайте про себя не будем рассказывать.
msk1929: Да ну, да не дай Бог, а хоть ты... да, нет, ну а всё равно человек сколько-то, в чём-то, он голый-то не лежит, в чём-то есть. Потом уже тебя когда начнут... собрать, как говорят, уже в путь-то, всё ж новенькое одевают, а это всё тогда уже не скидают, а рвут, никогда там ни ножницами, ничем нельзя. А рубашка, допустим, ночнушка, и прям вот заходишь с этого и...
Interviewer: И нужно разорвать, да?
msk1929: И порвать её всю, раздеть тебя, и по новой всё тогда там что ты сготовищь себе, как говорят, в путь. Тогда это всё выкупали и одевают новенькое. А эти вот все лохунчики, какие вот эти, все вот скатывают узелком, ямку копают. Тут я и дедовы, и свекровьины - ямку выкопала, закопала их туда, они там сгниют и всё, потому что носить сейчас никто не будет. Эт опять если когда была беднота, то уже старались эти скинуть, помоют там, всё на свете, кто это ещё будет носить. Ну сейчас никто не носит, уж сейчас лохуньев столько у каждого, две машины вот не вовьют, во всей в этой в хате лохунов этих. А тогда бедно жили, очень бедно. Тогда даже это у меня, вот сейчас хоть их этих тут нету, они обе... у них отец удушился, это наши тоже, соседка наша, тут недюже далёко. Ну и там, как вам сказать, кто их знает, ты знаешь, у этой бедноты всегда находили за что по энтом скандалы-то. То одеться не во что, то обуться не во что, то яйцо, там вот жили на одном дворе вот свекровья, допустим, и я, там на одном... тогда ж места-то не было селиться, там на вот та..., по вот там ку... кусочку делили землю, чтоб селиться. Ну а там курица, она ж не успрашивает, куда зашла там, у кого снеслась - у меня или там у сына. А мы с тобой, допустим, ты свекровья, я сноха, ага, и придем, я пошла там и... за яйцом в твою гнездо, а ты ска...: "А куда тебя душу несут в твою... в мою гнездо? А ска...: "Это моя курица тут снеслась", а чи она снеслась, чи... ну и за яйцо и пошла война.
Interviewer: Угу.
msk1929: Он, бывало, этот сын глядит, глядит: это жена, а это мать. И вот , милые мои, это ж дай господи, сейчас все отдельно живут. А вот когда ты поживешь в больших семьях, как тогда, этим мужикам лаба была: он тогда кто знает кого: это мать и куча детей и..., а это жена, тоже с... дети, уже его дети. И вот скотскаются и кто знает, кого угомонять, и доугомоняли, ещё он повесился от них.
Interviewer: Эти женщины?
msk1929: Ну мать и с... сноха, водились дюже,
Interviewer: Мать и с... да.
msk1929: ну там за пустяки, за какую-то за яйцо. Водились, ещё он их ничего им не может сделать, а на одном дворе, ну и он повесился от них - и от матери, и от жены. И у этой у жены двое остались, а у матери четвёро детей остались. Ну вот, ну и тогда куда деваться, ведь мать есть мать, когда по энтом... а... её ещё вот как его дочь мне так ровесница, её... она тоже уже померла, нету. А телешили его, лежит в одних подштанниках, а мы-то прибегли, уж маленькие ещё были, ну годиков по десять нам было. Он лежит, на весь <лысь>, хатка одинарка была, маленькая, он до самого... ноги до порога лежат, ужашно был большой мужичага. А мать-то скинула с него брюки, рубашку, и, где я вот жила вот тут на ул... на вылеску, и там это пришла к бабке Соне, к нашей соседке. Ну и... там кадушка или там может какая, тогда ж ни чашки, ничего не было, ну помыла это всё... Ну и вязанка дров лежала из леса, там чапыжник этот тогда таскали. Она эти штаны и рубашка с него же вымыла, и одели, и в этом пошёл, схоронили в этом, потому что не было ни одной нитки лишней. А сейчас вот думаю, скажу: господи, не знаю, куда девать - и в сарай кину... и гляну: то новенькое, то новенькое, и уж и сама кинусь, от них это... донашиваю. А своё будут жечь, а своего столько-то лежит, с кикетками! Думаю, <да вот> боже мой, да что же это, думаю, да нехай эти, думаю, может, когда-нибудь куда-то, думаю, сама поехать, а куда ж я вот сейчас-то, никуда не поеду, а чемоданы лежат. А я ихние лохунья - то с Вики, то с Полинки. Вот, вот Полинкина вот эта вот, эта кофта её, ну думаю, ну как, она её приволокла новенькую, ну что ж, постирала, одела и сижу, думаю, ку... ещё мне, а моё всё лежит. Одна вон, другая лежит, и вот и ихние лохунья донашиваю, а мои лежат. Ну они-то сейчас в вот этих лохуньях не пойдут, а мне самое... что надо.
Interviewer: А так в чём хоронили раньше, в какой одежде?
msk1929: А ну одежда, вот как хоронили, есть есть, были богатые, то получше хоронили. А то вот холсты ткатые, это носили тогда людей, сейчас-то на машинах возят, а тогда на себе носили. Вот холсты это готовили, чтоб кто умрет, и на холстах несут, шесть человек.
Interviewer: Человека или гроб?
msk1929: Человека несут, гроб несут с человеком, шесть человек несут, на холстах.
Interviewer: На холстах?
msk1929: И несут, значит, вот там два стула несут, тубаретки. Вот если они уморились, там на эти тубаретки поставят, дыхнут, опять пошли, до кладбища. И на себе таскали людей. Вот, ну гроб, если у кого есть - получше доски, а у кого нету - лепили хоть бы как-нибудь, лишь бы, по энтом. Не обивал никто, как есть там доски, какие есть - слепили, так и хоронили. Нечем было обивать, никто не был, и холстина на глаза, вот сейчас мы меткаль и тюлю там навалят, ну же кто знает, как господа какие лежат во всяких этих. А тогда вот штанишки, эта рубашка - всё - ни костюмчика на нём, ничего нету, ну фуражку клали. Ну тапочки тогда у нас эти вот, сейчас уже всё купленое. Это как вам сказать, вот такая была сукно, ткали сами и валяли её, потом из неё шили зипуны. Большой зипун шили мужской с этим... Когда они вот на лошади в поход едут там далёко-то, они в эти зипуны и <накидыватели эйты>. А им... зипуники были для ба<бья>, зипун такой с эти... уталенный. Ну потом уже их... они не стали, как го... уж что пошли куфайки эти пошли уже вольные, а эти зипуны уже отпали. Из этих зипунов шили тапочки умирать. Вот умрет человек...
Interviewer: Ну из старых, конечно, зипунов?
msk1929: Из старых, <вот такие эти> вот сукно это. И вот сейчас про..., ну он пока там лежит, а там их как шили, вот этой иголкой вот так туда-сюда, вот эти вот вырежут вот как эти, а эти вот эти подошвы вырежут и вот, сслонили и на... и пятки вон там сслонили вот так этою, ну, как вам сказать, вот иголкою. Не как-нибудь там...
Interviewer: Вперёд вот так иголкой, чтоб она нитка не заплеталась, да?
msk1929: Да, да, да, ну вперёд, вот просто, чтоб нитка... не заплетается, вот вот так, допустим, её туда-сюда схватили, чтобы они, подошва и этот, как бы сщитые были.
Interviewer: А шить в какую сторону нужно, можно и по солнцу, и так просто?
msk1929: А шить в любую сторону, как-то и... ну больше шьют вот так вот, вот на эту..., не на левую, а на правую, да, да, вот так,
Interviewer: На эту сторону, да? На правую, ага.
msk1929: чтоб как удобнее для тебя. И эти тапочки одевали и в них закапывали, а сейчас что, кто ж тебе сейчас, как господов... ой да у каждой пенсия...
Interviewer: И всё, кроме тапочек не надевали ни чулок никаких, ни онуч никаких?
msk1929: Ниче... не, носочки там, не, онучи не... не делали, это никакие не надевали, а бумажные носочки вот этакие были. Носочки эти одевали, а бабам носки вот тоже вот этакие, вот только длинные носки, эти... чулки.
Interviewer: Чулки
msk1929: Чулки эти, это и тогда они были, ну их, как говорят, коли вот эти мы там вот уж ходили, это их берегли только по годовым праздникам, эти чулки, вот этакие носочки, там или беленькие, или какие там тапочки, это уже... А старые чулки везли, валяли и ходили в лаптях в этих. А потом вот когда если зимою, то и бабу хоронили в лаптях и в этих чулках. Чулки одевали и лапти обували, этого, как она ходе в чул...
Interviewer: И с этими оборами со всеми, да, всё? И даже покойника хоронили?
msk1929: Да, да, да, как... ну к... да, хоронили, и... в лапти и они эти вот задерёжки, эти оборки, всё заматывали, ну как... как их носили.
Interviewer: Угу, а бабы тоже, в какой им одежде-то, тоже в какой попало? Как в старину?
msk1929: Баба... бабу в старину если молодая, если молодые, рубаха такая была с рукавами, красные рукава были, называлась эта ру... праздничная, вот. Или девка если молодая, тогда молодые девки пятнадцати, шестнадцати и двадцати годов умирали, так это вот сейчас мало умирает молодёжь, это сейчас только от пьянки от вот этой, а тогда мало. Тогда был у девки... был сарафан... называли, чёрный сарафан.