First transcription:
0:0:2
Last transcription:
0:30:21
CHVF1922: Господи! Где= Где только нас не носило! И как эта голова осталась цела, я понять не
могу. Не знаю. В Ельце я до двух раз под бомбёжку попадала. Раз мне рамой как завалило
по спине! [] к этому, бомбить начали. Я присела к этому, как воздухом дало раму,
ну и значит, там, по этому... Ну, без травмы обошлося. ♪
Ну, теперь после этого, что ж, от отца писем нету, нету, нету; живу с мачехой, тяжело,
работа неподсильная, боже мой! У нас тут домочек стоит вот тут крайний, за этим за
домочком был ток. ♪
И на станции была Заготзерно. И вот на мы заготовку, трое нас были, и мы эту заготовку,
мешки, целый день, целый день возим, и возим - госпоставка называлась. ♪
И косили вручную, и молотили вручную, и возили... И как эта тяжесть, она только, я=
я даже не имею представленья, как мы выжили? ♪
И вот мы там были, а нас домой не распускали - а то их тогда не соберёшь. Вот мы там=
туда нам есть носили, на этот ток, он вот домочек вот, по сейчас, это была раньше
школа. ♪
Ну и, значит, а когда война-то началась, учить бросили, этого, там хозяйка одна жила,
и вот нам не разрешали домой приходить, принесут нам= нас туда, покормят, и мы снова
на работу. ♪
Спали мы дай бог в сутки три часа. Это дай бог! Прям там, как поросятки - вот поваляемся
у этой, в солому, переспим, и опять на работу. Ну, теперь, ой-ой-ой, шла-шла война,
трудности неможные, работа неподсильная... ♪
Пришёл отец с фронта. Отлежал в Тамбове в госпитале, потом перегнали его, перевезли
в Куйбышев, одиннадцать с половиной месяцев отлежал тама... Пришёл... Нога не работает...
Не становится он на ногу. ♪
Вся тяжесть! Печки у нас вот этой не было, хлеб печь негде было, война отхватила,
и не смог он скласть, он так мастер сам был-то. ♪
И вот по домам - сходим в лес, наворуем дров, веточек напилим - и вот какая-нибудь
тётка пустит нам хлеб испечь. И вот так и жили это и в войну проклятую. ♪
Теперь после войны... в войну. Папа пришёл в сорок третьем году четырнадцатого октября.
В сорок третьем? Ну да, в сорок третьем. ♪
Ну, нам помаленечку: "Носите мне кирпич, месите мне глину, я буду печку класть, надоело
по людям ходить". Ну, он сидит только у нас, как этот, управляющий, кирпичики ложит.
Ой, сложили печку! Какая радость - печка своя теперь! ♪
Крыть! А крыть он не сможет, потому что он об одной ноге не успе=, она у него есть,
но она - боже упаси к ней притрогиваться. ♪
Ну, нашли мальчишка. Привезла его мачеха... А он щупленький, маленький... Я говорю:
"Пап, что ж вы наделали, на что ж вы его привезли? Ведь он перепортит вот железу сейчас,
какая ни на есть, а железу всё надо обрезать, всё надо делать так, как положено".
♪
Ну, а папа такой был открытый, и говорит: "Сашка! Глянь, что моя дочь-то говорит,
ты железу перепортишь, и убежишь сам, а мы опять останемся без крыши?" - "Нет-нет!
Я сделаю хорошо!" Ну и сделал. Правда, покрыл, всё слава богу. ♪
Ну, пожила я, сколь же он, в сорок четвёртом= В сорок третьем он пришёл... сорок четвёртый
год, в сорок пятом замуж вышла. ♪
Вышла замуж, это моя родовая село, где мы родилися. Прожила там пятнадцать лет. Народились
три дочери у меня. Большая дочь стала уже ходить в восьмой класс. А у нас семилетка
там. ♪
Что делать? Учились девчонки отлично - кто с серебряной, кто с золотой покончали.
Надо куда-то промышлять дальше, чтоб их учить. Отдали мы её вот за десять километров
в Баёвку, там была десятилетка. ♪
Она походила сюда полгодочка, ну и всё-таки мы сдумали перейти сюда. В шестидесятом
году перешли мы сюда, в этот дом. Так, большая дочь ходила в восьмой, вторая дочь
ходила в шестой, третья ходила в третий. ♪
Вот училися, я работала, сам работал, они училися, в сорок третьем год= в шестьдесят
третьем году дочь окончила, значит, десять классов, уехала учиться. ♪
Так, эта дочь окончила одиннадцать у мене классов, ушла в Липецк учиться на физмата;
та на учителя, та на учителя. Меньшая окончила десять классов, ушла в медицинский.
♪
Вернулись оттуда... Покончали. Кто куда поразъехались. И теперь вот мы живём одни.
Двадцать лет уже. Вот наша жизнь проходила. Теперь перестарели, а в две= изветошали
все, и живём... И откуда нам помощь какую ждать? Бог её знает. ♪
Одна дочь живёт на Урале, одна живёт Хлевенский район, а третья аж в Латвии. Вот наша
и жизнь прошла, а сейчас вон сам свалился и говорит: "Нет у меня движенья, нет, ноги
не ходят, и всё". Вот уж с неделю жалуется на ноги. Одно - ноги, и ноги, и ноги. Вот
мы прожили. ♪ interviewer: Приезжают они хоть, дочери-то? ♪ CHVF1922: В отпуск приезжают. Приезжают в отпуск. У нас вот внучка замуж выходит вроде, ну,
дочери, сестре-то хочется чтобы обои сёстры побыли на свадьбе, они прислали письмо
и пишут: "Нет, мам, свадьба нам ни к чему, мы думаем приехать числа двадцатого августа
и чтобы помочь вам картошку выбрать". ♪
Ну а картошка там известно, вот такаечки. там нечего выбирать, вот я ей написала письмо:
"Вы думайте, об себе, как вам получше. Картошку выбирать нам - и то нечего". Картошка
эта совсем никакая. ♪
Ну вот, когда они приедут. А вообще-то они вот два года-то ездят, нам помогают, картошку
выбирают. Ну и только что выберут картошку, и опять отпуск прошёл - какой он отпуск
три месяца что ли? Он же быстро уходит. И опять одни. ♪
Да дай бог здоровья всем сельсоветским работникам, хоть вот воду подтянули - а то
у нас вода была на посёлку, а нас тут заносит страсть снегом, когда хорошая вот зимой
вот пыль. Она нас забивает до смерти, но вот два года тринадцатого мая поравнялося,
вот подтянули вот воду нам. ♪
Хоть мы из-за воды не так-то уж страдаем. Правда, там какая-то попала, видно старьё,
два раза трубу прорывало, тоже мучились, выливали, сколько было тяжести, ну, потом
достали, сами уж от себе достали, укрепили там, вроде сейчас вот ничего. Вот так мы
и живём. ♪ interviewer: А засуха часто здесь бывает? ♪ CHVF1922: Засухи? Так. В тридцать шестом была засух= засуха громадная - люди пухли, помирали.
♪
Потом в тридцать седьмом был урожай прекрасный, ну тут средненький был урожай, в сорок
се= шестом опять засуха была, недород ужасный был, в сорок шестом, ровно через десять
лет. ♪
Потом, значит, не уродилось, недород большой был, в пятьдесят первом. Скот даже не
знали, чем кормить, отсылали вон во Мценск, в Белоруссию, тюковали, там какая-то кой-какая
там семечка была, там и полын, сборная, всё на свете, тюками сюда сено присылали.
♪
Так, теперь вот в семьдесят втором тоже засуха была громадная. Вот, ну и вот нынешний
год. ♪
Вот эти вот годы - одно что-то не уродилось, другое уродилось; ну са= у нас самое
главное что? Огород уродил картошку - мы и поросёночка выкормили, каких-то курочек,
всё на свете... ♪
Нынче вот опять картошка совсем никуда не годна, глянешь вонт на огород - вроде он
огород как огород, вот я вчера пошла выдернула пять кустов и принесла вот так, и они
вон стоят, мелочь, я их и никуды не потратила. ♪
Бывают засухи, бывают недороды. Но нынешний год, опять-таки сказать, хоть сено. Сеном
народ обеспечились, угу. А ведь вот в семьдесят втором году такая была засуха, что
скот кормить нечем было. Нечем кормить скот было! ♪
Даже бывалоча вот не то что, отелится корова, ей сенца-то дать нет, не наготовили.
Не было. А нынче хоть сено, правда, хорошая. ♪ interviewer: Но вы же корову не держите? ♪ CHVF1922: Нет, нет уже. Корова была у нас ой, хорошая корова-ведерница была, и он, прямо у него
здоровья-то нету, ветеран войны, пережил много в эту войну, и говорит: "Ну всё, я
откосился!" И вот уж у нас шесть лет тридцатого ноября исполнилось, седьмой год как
мы корову не держим. Нет. ♪
Вот две козы у нас, десять кур-несушек и вот цыплятишек взяли выходили и всё, вся
наша... ♪
Скудноватая жизнь прошла. Тут они перевороты ведь такие были, вот как раз в тридцать
первом году организовывался колхоз - кулаченье, растрепали, ну нас не трепали, а вообще-то,
людей-то, это ведь всё отражается. ♪
Нас не кулачили, брата какого-то кулачили, или там какого-то дядю, всё равно это отражалось
всё на организм. ♪
А тут пошёл колхоз, оплата плохая была, страшно, только в тридцать седьмом году дали
там килограмм по три, наверное, на трудодень, а то бывало, ну что дадут, когда по
семьсот грамм, или дадут вот по килограмму, а потом, это август месяц, ♪
а потом тогда не дают до самого Нового году, вот и выйдет там по килограмм, по полкило
или по четыреста грамм, на трудодень. Вот так мы и жили. ♪ interviewer: А что кроме хлеба на трудодень давали? ♪ CHVF1922: Кроме хлеба? Ну вот, знаете как, вот, например, мы тут жили и наш, ко=, этот, колхоз
был передовой по району, передовой. Работы было вот так вот, вот у нас не было передышки!
♪
Ох, господи! Ну и что нам ещё на трудодень дадут? Соломки. Ржаной соломки. Когда просяной.
Вот такие были вязки, вот на сотню трудодней, например, вязка эта. Привезут - под
окно сволят. Тяжкая жизнь была, плохо давали. ♪ interviewer: А тут просо сеяли раньше? ♪ CHVF1922: Сеяли просо, и горох сеяли, и, значит, рожь, пшеницу, овёс, это вот всё сеяли. Да,
ну вот, вот так переживали. Колхоз был передовой по району, числился, о-о, куда гремел!
А нам-то жизнь была и неважная. Работой снабжёны были от и до. ♪
Порядок был хороший. Я вот сейчас посмотрю, как вот сейчас поле урабатывается - э-э-э,
далёко не родня! У нас было двести семьдесят четыре гектара распашной. И мы тогда
работали-то - на лошадях пахали, на лошадях скирдовали, конная молотилка была, и молотили
на ней. ♪
И всё было в порядочке. И мы никогда, чтобы у нас где-то скирд поставили на поле,
нет, мы все это вот ну, копны называлися, все свозили вот сюда это где домочек, где
у нас ток был. ♪
А потом - свезли, заскирдовали - потом наачинаем тогда молотить. Вот. Порядок был
ужасно какой. Ну, а людям, конечно, жилось не очень-то. Не очень. ♪
Ну как-то мы были вроде бы и довольные. Почему мы были довольные? Вот по счашечной
жизни сравнить, почему мы были довольные, я не знаю. И какие-то радостные мы были
вот, радовалися: ага, с поля свезли то-то, с поля другое что-то свезли, вот мы радовались
уборке, что мы управляемся, убираем, всё свозим, в порядочку всё делаем. Вот как.
♪
Работы было много. И работа эта наша попала... Вот теперь я, как стала совершеннолетняя,
и пока замуж вышла, у меня ни одного трудо= дня не попало в стаж. ♪
Вот представляете, какая тяжкая военная раб= жизнь была, и не попало в стаж у мене
ничего. Мы безграмотные особо не понимаем, перешли мы в другой район, совхоз стал
организовываться, мне никто не подсказал, и сама тяпок. ♪
И, значит, не пришла сюда не взяла свои рабочие года. И осталась так. Ну, потом-то
вроде, когда уж это, долго годя, стали это вот разговаривать, а я думаю, у-у, да что
ж это не выработаю что ли? Да я как лошадюка. Да я ещё сколько... ♪
А я вдруг да заболела, да села. Вот болят руки-ноги, да пять лет не доработала до
пенсии! Вон ведь каак болела-то. Да. Сперва на группе была, а потом группу сняли,
и я не поднялася. Да вот так и сидела. пять лет до пенсии не доработала. ♪ interviewer: А сколько Вы в школе учились? ♪ CHVF1922: Я в четвёр= в четвёртом классе я проучилась одну четверть. Одну четверть я проучилась
в четвёртом классе. И так я и села. Мать была не родная - мачеха, с мачехи спрашивать
нечего, видно, что уж... ♪ interviewer: А что, какое-нибудь рукоделье посадили или что? ♪ CHVF1922: Когда я бросила эту? В колхоз ходили да и всё, какая там рукоделье! ♪ interviewer: А что же девочки делали вот такие в колхозе? Это Вам лет десять было, да? ♪ CHVF1922: А мы, знаете, о-о-ох, что делали? Бывало вот тут два дедушки были добрые. ♪
Вот, значить, мы начинаем. Начинается махорка, сажать. Ну, махорка, так она и называлась,
махорка – мы-то звали табак, но это махорка. Вот, значить, женщины сажають, а мы им
воду носим. Вот эти два дедушки добрых – они нам хоть из бочки вынають вёдры и это,
наливають нам. ♪
Вот это-т, махорку посодють, посодють, ну, посадили. А нас ни свет ни заря утром будють
ей поливать, чтоб она не засохла - ну, ить мы нескольки там дней ходим ей поливать,
потом отработались, всё. Мокрые, грязные, и руки-то уж у нас надсажёные: ну, вядр…
вёдра потаскайся, а ведь ума-то не было: мы, значить, один перед одним, чтоб моя пара
вперёд шла – видишь, как хочется-то. ♪
Теперь, значить, после этого закончили махорку, начинается прополка. Нас тоже: «Идите,
полите!», да. Ну, сперва одних девчонок нас отбивали. Не больнё так прополем-то. Потом
и с женщинами стали полоть ходить. Бывало, женщины-то вот, они кажется постарше нас,
а ведь они покрепче нас, ♪
вот они-то грядки дойдуть, а мы: то гляди лопнет у нас поясница, да брюшина у нас
почему-то болела, она щас-то не так-то болить. Ну почему она и изработанная, а ить
не так болить. «Ох, – думаем, – грядку не дойдём, посваляемси». Ну, отдохнём, отдохнём
– опять надо... ♪
Потом начинается просу полоть. Вот просу сеяли, на пшено-то какая идёть. Вот тут это
опять наша работа, а потом начинають, кого куда. Вот у нас тут ясли были, кого в ясли
швырнуть, чтобы с этими, с ребятишкими сидели играли, а женщины чтоб больше работали.
Так и нас. Ну, а потом уж стали мы по пятнадцать лет, уж тогда мы стали самостоятельно
работать, а как же. ♪
Ой, один раз пошли вот сюда, тут вот щас дома, а тут была чистая поле. Ну, утром рано
вязать рожь пошли. А там в кустах, что-то там, лес, за этим, он и был там, лес. Как
заворошилось чтой-то! Эх, как мы хватили, да назад! Что из нас ещё толку-то не было,
господи, ну что там, пятнадцать лет! Ну, работали. ♪
Ну, а в войну, в войну всю времю на лошадях работали, на лошадях. Вожжи из рук ни
выходили: пахать надо, дробачить надо, сеять надо. Посеяли там, туда-сюда – уже рабочая
пора: копны возить надо, и снова надо пахать, снова рожь, надо ведь зерновые сеять.
Вот так наша жизнь проходила кой-как… ♪
Хорошего мы ничего не видали. И, пожалуй, теперь не увидим. А сейчас в стране какая-то
недотолчка, ведь, бывалоча, возьмёшь мешок сахару, ну, хватает на самый сезон, от
бранья и ещё, на сезон хватает, на год, а сейчас за этим, талон получишь, то за тем-то
надо побежать, то за тем; бегаешь, ноги бьёшь - толку нету ничего! ♪
Отчасти как-то и недовольны жизнью. А сейчас [] к старости; силы истрёпаны, изорваны,
лежит другой день, говорит: "Не хочу есть!" Вот понимаете: "Не хочу есть!" Молоко
есть, паёк ему дают, тут и колбаски привезём, мука вон стоит, я ему вчера и блинка,
этого всего, а он: "Я не хочу!" ♪ interviewer: А молоко вы берёте? ♪ CHVF1922: А мы, у нас две козы. Свои две козы. Нам хватает. Ещё даже зимой в закуп носили. Сейчас
не носим, а зимой в закуп носили. Молока-то у нас хватает. А он теперь говорит: "Не
хочу!". Всё, отъелся, пожалуй. Пожалуй, так. ♪ interviewer: Ну всё-таки какие-то праздники-то ведь бывали, там девочки как-то веселились? ♪ CHVF1922: Ну, на мотаню-то ходили. Ходили на мотаню. И вы знаете, как? Я помню, один... Я уже,
восемнадцать мне поравнялось, с меня налог брали, у матери были двое несовершеннолетних,
она бы не платила, мачеха, а я совершеннолетняя - налог. А ведь налог какой был -
заем. И сельхозналог! И военный налог! И... и бездетный! В войну ведь всё на свете
драли. ♪
Ну что ж, мяса этой поставки сорок килограмм, и чтоб резаного, резаного. Ну, мы купили,
значит, закупаем козляточек маленьких, и они вырастают, и вот первое полугодие - надо
расплачиваться. ♪
Режем козу этую самую, а зарезали, завернули, чтоб не пачкать ей ничего, ну и мы,
значит, понесла я, и сестрёнку с собой взяла. Сколь сестрёнке, она с двадцать девятого;
я с двадцать второго, она с двадцать девятого году была. ♪
Босиком! Пришли сюда в Елец, заклеймили. Надо в холодильник несть, аж [в Плучок].
А ведь ещё толку-то нет, сейчас ругааемся мы на своих, уж на что я у мачехи была в
дисциплинке, в этом, не пустая была, а ведь всё равно не догадалась через чугунный
мост перейтить, мне бы ближе насколько! ♪
А я из этого холодильника да опять где клеймила, кругу-то дала опять километров пять,
а ведь эти, ноги-то, разутые! Ой, пока домой пришли, девка моя села, сестрёнка, совсем
села. ♪
Ноги у нас горят, терпенья нету, мать говорит: "Становьтесь на холодное вон, воды
налейте, да и на холодное встаньте". Ну, постояли-постояли, ну сколько мы там простояли,
ладно. А вечереом-то опять пошли на улицу-то. Да, ведь опять на мотаню пошли. ♪
Были и у нас колхозные праздники. Бывало, колхоз, я говорю, был передовой. Отработаемся,
мы старались к Октябрьской, чтоб у нас с поля всё на свете было свезёно, всё на свете
было отеплёно - и закутки и для овец, и для теляток, и для всего на свете - чтобы
мы подготовились полностью! ♪
Ну тогда, что ж, у нас праздник. Ага, вот каждый со своей ложкою отправляемся на обед.
Ну а откуда они тогда ложки, столовых-то не было. Вот мы со своими ложками, ну тарелки
там и чашки пособерут. ♪
Ну, конечно, там и музыка, гармошка, балалайка; там старички какие давношние, они
умели играть, умели нас организовывать. Вот мы отмечаем праздник. ♪
Да. Ну, большинство мы отмечали, конечно, Октябрьскую. Потому что мы готовились, всё
чтобы у нас с поля ушло, чтобы мы были свободные. Ну, а такие праздники тогда уж,
церковные праздники, за них строговато было, конечно. ♪ interviewer: А вот Пасху - тоже, нельзя было отмечать? ♪ CHVF1922: Ну, мы отмечать-отмечали, ну а дома каждый; уж там, на улице никто там не собирал,
, да, да, там запрещёно... Она, можно сказать, и не заапрещёна, но уже тулилися, уже
как-то не то было. ♪
Это сейчас - я хочу, в церкву поеду, хочу пост буду не есть, и всем скажу, что я пощусь,
не ем, а тогда как-то это было не то. Так-то. Жизнь наша протекала тяжкая. ♪ interviewer: А чем-нибудь здесь занимались рукодельем каким-нибудь? ♪ CHVF1922: Нет, тут у нас не занимались. Мы работой былы полностью загружены, мы не занимались
ничем. Плели кружеву вот, ну, когда возьмём, у нас за семь километров был союз, кружеву
плели. Вот какие деревня похуже работали, они зимнее дело плели кружеву. ♪
Потому что они в колхоз когда сходят, когда нет. Ну, у нас строгость была из-за этого.
Это вечерком или когда-то там, ну, может, утречком пораньше встанешь, там хоть на
мыло на разное на это выплесть, а так рукоделья никакого. Кружеву мы плели, а больше
рукоделья никакого не было. ♪
Спрядём на прялке, себе свяжем, износим, вот это вот работа была. Даже у нас тут вот
не было станков, чтобы вот холщовые, вот такие вот, это вот ручная тканьё, не фабрика,
а ручная тканьё, и то у нас тут никто не занимался. ♪
Тут уже стал колхоз, приусадебные участки были по сорок-пятьдесят соток, где его сеять,
этую коноплю или лён, там всё на голи, этого, картох больше сажать, картох больше
сажать. ♪ interviewer: А в магазине-то было тут? ♪ CHVF1922: Ну, в магазине был или товар, также вот матерьял всякий был, ну ведь нам на трудодни
денег-то не давали, на чего купить-то? А скотину какую-то выгадаешь, продашь - налог
надо заплатить. Надо [обушонку] купить. Вот так перебивалися. ♪ interviewer: А сами не шили обувь? ♪ CHVF1922: На нашем посёлку, например, сапожников не было. Полатать чего-нибудь, они там мужики
полатают, а шить не шили. Ни сапоги там, у нас даже валенки тут никто не валял. Потому
что строгость была на работу, всё это минимум вырабатывали, чтобы не попасть в непонятицу,
♪
Так что у нас никакой не было, чтоб мы там чем-то занимались, другим изделием. Вот
по большим сёлам, там дисциплинка была посложнее= похуже, и они кто валенки валял,
ну а кто, может, и сапожничал, шил чего-нибудь там, обувь. У нас на посёлку - нет.
♪
У нас строго было на работу, бывало, как скотину гоним в стадо - и оставаемся по звонку.
Наряд получишь, прибежишь, поел, и ухватываешь косу ли, вилки ли, лопату ли - какая
работа подходит. Всё. ♪
В обед пришли, поели, там скотинку уходили, телёночка попоили, коров подоили - опять
на работу, и пока солнце сядет. У нас работой зарезали впрах. Дюже много работы было.
♪ interviewer: И зимой каждый день? ♪ CHVF1922: И зимой. Вот женщины, какие вот домохозяйки, у каких дети там маленькие, они зиму,
можно сказать, не ходили, а мы - то сортировать, то тригеровать, то травить зерно,
мы тут мы без конца, девки, ходили. У нас не было так. ♪
Ой, да война-то зашла - господи, извозы замучили, ой-ой-ой! Роддом отоплялся дровами,
сельсовет дровами, теперь, школа дровами, и всё это таскали мы, дрова эти возили за
сорок километров, вот есть у нас тут Задонск, а за Задонск ещё двадцать километров
был Аржавецлес. И вот мы ездили. ♪
Вот приедешь, сегодня, например, мы приехали в ночь, завтра нам день дадут передохнуть,
послезавтра опять в извоз. А какая абы уж одёжа в войну-то была? О боже, да лошади
слабенькие, бывалоча на этот, на гору идет, помогаешь лошади порато самой, сама-то
уж иди, а лошади-то помогнуть. Тяжкая жизнь. ♪
А особенно война. Уж война - это невыносимый был= был труд. Невыносимый труд был!
И как только люди выносили? И знаете что? Ещё бы я сказала вот что: и ссоры никогда
не было. Вот. Я вот посмотрю сейчас - пойдут коров доить, идут глаголют, цепляют друг
друга, а ведь у нас этого не было. Нет. ♪
Правда, папа строговат был насчёт этого, я= Одна сноха его (по брату), а другая чужая,
ну они не хотели, чтобы малый с девкой ходили, они хотели, чтобы они не дружили. Одна
другую вроде "Ты= Вы не достойны, чтобы за моего сына выйтить!" Нынче гам, завтра
гам... ♪
Отец говорит: "Поперештрафую! По пятнадцать трудодней с вас, если ещё услышу, вы будете
так лаяться!" Всё, отлаялись. ♪
А сейчас, не знаю, вот идут, и даже вот идут с молоком - глядишь, у них какие-то неполадки,
они друг друга уже поджиливают. А так-то вот где-нибудь - о боже мой! А [] за вином
пойдут - ой, ой! Там= там матюги вылетают аж страшно слухать. А ведь тогда этого не
было. Нет. Нет. Народ был намного-намного лучше. ♪
Чем это доказать? Сейчас, вроде бы сказать, работаем, деньги получаем, пенсионеры,
всё равно мы деньги получаем, сейчас оплачивают неплохо пенсионерам. Пусть всё подорожало,
ну всё-таки опять набавили нам. ♪
А вот какая-то, какая-то неудовольствие в людах, какая-то или нависть, ненависть,
что ли, я даже не пойму, что это такое. Народ стал грубый. Грубый народ стал. Ненавистный
друг на друга. Прям невозможно как. ♪
У нас тут одна, правда, она, ну, с вином связалась, два года не работала, сейчас вышла
теперь пенсия ей, ну, ей начислили сто тридцать два. ♪
А соседка говорит: "А я вот ночами не сплю, мол, почему ей начислили сто тридцать
два?" Понимаете? Но ведь она вперёд-то работала. Она вперёд и на птичнику работала,
и дояркой работала, там же всё высчитывается, а этой вот ненавистно. "А я, - говорит,
- ночь, ночью, всю ночь не спала, как ты думаешь, она сто тридцать два получает?"
♪
Теперь всё. А ведь раньше-то этого не было. Не было, никаких этих вот, бывало посмотришь,
как-то совсем не те люди были. Совсем не те люди были. ♪
Мы перешли сюда, по единоличному наша земля тут была, ну потом оттуда стали помаленьку
выходить из того села, стали расселяться. Тут их три посёлочка было, из одного села
населёны. И вот что ж. Как всё равно считалися односельчане, у нас никакого спору
не было, никакой ненависти не было. ♪
Сейчас вот за семь километров переселились к нам несколько семей, там разошлась деревенька,
вы поглядите, они друг с другом как бронятся! Они поели друг друга! Да такие матюки
применяют, что аж страшно глядеть. ♪
Говорю: "Бабы, да вы что, да вы с ума посошли, да ведь вы односельчане. Кто бы знал,
что это у кого это там получалось, кто бы нет. А вы всё повывалили, всё, всё налицо!
Кто где что когда это врал или что-то где-то ездил или что-то крал или - всё, всё
наяву". Люди стали совсем не те, нет, нет. ♪ interviewer: Из какого села-то сюда переселялись? ♪ CHVF1922: Мы? ♪ interviewer: Да. ♪ CHVF1922: Со Слепухи. Село Большая слепуха, она была большая, в ней где-то было около тысячи
дворов. А потом вот, когда, тогда ведь мало было земли давали, на душу-то, а потом,
когда царь прибавил земли-то, ну и, значит, добавили тут землю, они начали оттуда
переселяться сюда, тут [] вот близко. ♪
И вот тут много, тут нас три посёлочка населились. Ну, сейчас от этих три посёлочка
одного совсем нету, и ни одного дома нет, ни одного человека, нету, это была Коптево.
Вот. Ну и на другом-то тут ещё малор-мало есть. ♪
Вот. А наш посёлок тоже совсем был развалился, но вот теперь это Танеево к нам сюда
понахлынули эти бранчивые люди, это бранчивые люди, невозможные, невозможные. Вот
теперь они и живут у нас. ♪ interviewer: А Ваш отец, вот так его приглашали куда-нибудь печку= ♪